Дженни Хан - Меж двух огней

А потом мы ходили по кампусу, и маме захотелось посмотреть на библиотеку и полюбоваться архитектурой зданий, но миссис Линд начала жаловаться, что у нее болят ноги. Я знала, о чем думает мама потому, что и сама об этом думала: зачем надевать обувь на восьмисантиметровом каблуке на экскурсию по кампусу? Это так непрактично.

Женщина метрдотель ведет нас к столику в глубине ресторана и сажает на диван, обитый глянцевой кожей. Я сажусь рядом со своей мамой, а Алекс со своей напротив.

Миссис Линд сразу же берет винную карту.

– Белое или красное? – спрашивает она у моей мамы.

– Пожалуй, я выпью бокал совиньона, – отвечает мама, заправляет прядь волос мне за ухо и говорит мне. – Ты сегодня чудесно выглядишь, солнышко.

Глядя на нее из-под ресниц, я слегка улыбаюсь. Я приложила к этому много усилий. На Джар Айленде, мне было все равно, как я одета, но в Бостоне люди уделяют гораздо больше внимания своему внешнему виду. На мне уютный серо-лиловый свитер, стянутый на талии белым пояском из дорогой кожи, и ботинки на платформе, которые я купила специально для этой поездки. А еще я накрутила волосы и сделала низкий хвост, перекинув его через плечо. Когда я вышла из ванной, Алекс сделал мне комплимент. На нем был синий кашемировый свитер, но увидев меня, он поддел под него рубашку с галстуком.

Как только к нам подходит официант, не успеваем мы вымолвить и слова, как миссис Линд говорит:

– Бутылку Совиньона и бутылку Вдовы Клико.

Мама начинает беспокоиться. Она почти не пьет.

– Селеста, я не знаю…

– Расслабься! Мы разрешим детям сделать по глотку шампанского. – Она подмигивает нам.

– Маленький глоточек, – предупреждает меня мама.

Мы с Алексом выпили по целому бокалу, а наши мамы прикончили бутылку. С каждым новым бокалом разговор становится все непринужденнее, и напряжение спадает.

– За будущее! – взмахнув бокалом, провозглашает миссис Линд.

– На наших детей! – Чокается с ней мама.

Миссис Линд гладит Алекса по макушке.

– Выросли наши детишки, – задумчиво говорит она.

Могу поспорить, что на нас все смотрят. А потом наступает черед историй про нас, и мама рассказывает, как однажды отвела меня в зоопарк. Я боялась всех зверей без исключения, а когда она заплатила погонщику слонов, чтобы тот меня покатал, я описалась прямо у него на спине.

– Она испортила платье, – сквозь хохот громко сетует мама. – Такое красивое белое платье с кружевной юбкой и рукавами-фонариками. Я купила его в Париже, она выглядела в нем совершеннейшим ангелочком. Лилли, помнишь то платье?

Я складываю руки на груди.

– Нет, – говорю я тихо. – И пожалуйста, мама, больше никаких историй.

– Погодите-ка, я вспомнила один случай, – кричит миссис Линд и начинает рассказывать о том, как ей было трудно отучить Алекса от груди, а он все время смотрел на нее сердито, как будто хотел запить ее молоком свой салат.

Пока мамы хохочут, Алекс пихает меня под столом и шепчет.

– Они совсем наклюкались.

Я беззвучно отвечаю.

– Вижу.

Мы украдкой обмениваемся улыбками, и вдруг мне приходит в голову, что хорошо бы мы поступили вместе. В один колледж. И со мной всегда будет частичка дома.

На следующий вечер мы с Алексом бездельничаем в гостиной нашей бостонской квартиры. По телевизору показывают какое-то шоу, ни он, ни я его не смотрим. Мы оба без задних ног. Слава богу, завтра мы летим домой, хоть сразу из аэропорта и нужно идти в школу.

Алекс сидит на середине дивана по-турецки в спортивных штанах и майке с прошлогодней весенней олимпиады, когда наша команда проиграла из-за каких-то двух пустяковых вопросов. Я развалилась поперек папиного любимого кожаного кресла в легинсах и мешковатом свитере под одним из уютнейших кашемировых пледов, от которых моя мама без ума. У нее их с десяток, и все они в кремовых тонах.

Мы лениво пролистываем университетские проспекты, выданные нам во время сегодняшних экскурсий, и смеемся над откровенно постановочными фотографиями. Утром мы ходили смотреть Тафтс, Бостонский колледж – после обеда, потом разделились, чтобы Алекс купил себе одежду, а я успела заглянуть в женскую высшую школу в Уэлсли.

– Да ладно тебе, – Алекс сжимает губы, чтобы не рассмеяться. – Лил, скажи, что не так с этой фотографией? – Он разворачивает ко мне брошюру и показывает на большую, во всю страницу, фотографию студента в лабораторном халате и защитных очках, гордо держащего в руках пустую стеклянную пробирку.