Дженни Хан - Меж двух огней

Дэвид предложил дать мне несколько уроков.

На светофоре он убирает руку с серебристого руля и кладет ее поверх моей ладони.

– Ты такая холодная, – говорит Дэвид смущенно и неуверенно. Пытаюсь не отдернуть руку. Убеждаю себя, что я та, которой мне так хочется стать. Девушка, не боящаяся флиртовать с парнями, веселая и откровенная. Девушка, которая хочет хорошо провести время. На самом деле я никогда и не была робкой. Пока Рив меня не сломал.

Я прошу его остановиться перед моим домом. Дэвид подъезжает ко входу, ставит машину на ручник, наклоняется и целует меня.

И я целую его в ответ.

Это мой первый поцелуй. Самый первый. Он кладет руку мне на затылок, пропуская сквозь пальцы волосы. Его губы сладкие, как карамель. Я целую его потому, что именно такой жизнью я и должна была жить.

И все бы было хорошо, за исключением одного – это он хотел меня, а мне лишь хотелось почувствовать то же самое по отношению к нему.

Дэвид отстраняется от меня и спокойно говорит:

– Я найду тебя в школе в понедельник, Элизабет.

Молчу в ответ и смотрю на часы. Уже почти полночь. Дэвид закрывает глаза и наклоняется, чтобы снова меня поцеловать. Медленно, как в кино.

И тут я поворачиваю голову.

Его лицо мгновенно становится растерянным.

– Мне пора, – говорю я.

– Подожди, скажи мне номер своего мобильного. – Он поворачивается и ищет на заднем сидении телефон.

В этот момент я выскакиваю из машины и бегу к дому. Мне не нравится Дэвид. Я не хочу его целовать. Это не моя жизнь, это не я. Я… ненормальная. Не могу заставить себя притворяться. Даже этой ночью.

Проскальзываю в заднюю дверь. Мне казалось, что тетя Бэтт давно уже легла спать, но вдруг замечаю, что она стоит в гостиной у окна и смотрит на улицу, спрятавшись за шторой.

– Ты шпионишь за мной?

Тетя Бэтт хватает воздух ртом, как будто только что вынырнула из воды.

– Кто этот мальчик?

Я расстроена, что она за мной подглядывала. Какой кошмар! Неужели мне до сих пор нельзя иметь хоть какую-то личную жизнь? Я ведь уже тинэйджер, как сказала Кэт, а не ребенок.

– Так, никто. Я иду спать.

Тетя Бэтт идет за мной к лестнице.

– Я знаю, ты была лишена такого рода опыта, поверь, мне очень жаль. Но это надо прекратить.

– Что прекратить? Мне что, нельзя поцеловать мальчика, когда захочется? Или нельзя общаться с друзьями? Когда-то давно я совершила ошибку, а ты не даешь мне о ней забыть!

Тетя Бэтт касается моей ладони, но быстро отдергивает руку, как от раскаленной сковородки.

– В тебе столько гнева… Он стремится вырваться наружу.

Смотрю на нее сверху вниз.

– Знаешь, а я действительно злюсь. На тебя. – Складываю руки на груди. – Зачем тебе столько книг в спальне? Ты накладываешь на меня заклинания?

– Мэри… Я…

– А эти странные веревки, которые ты растянула на стене, они тебе зачем?

Тетя Бэтт дрожит.

– Мэри, это чтобы тебя защитить.

– Что значит защитить? – Тетя явно не горит желанием что-то рассказывать мне, и от этого мне еще больше хочется узнать правду. Она отступает, но я не даю сократиться дистанции между нами.

– Так для чего они?

Тетя Бэтт поднимает руки.

– В любом случае, они не работают.

Я кричу во всю силу своих легких.

– Зачем они? – Тетя Бэтт опускается на пол. – Они связывают заклятия, – не говорит, а уже шепчет она.

Связывают? Я тут же вспоминаю то утро, когда не могла открыть дверь и как мне было плохо от дыма.

Может, это из-за ее колдовства?

Но я выбросила эти сумасшедшие мысли из головы. Как можно хоть на секунду поверить в этот бред? Тетя Бэтт – не ведьма. И это никакое не колдовство. Просто она сумасшедшая.

Я наклоняюсь, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Тебе нужно чаще выходить из дома. Начни снова рисовать. Живи своей собственной жизнью и не пытайся меня запирать дома вместе с собой.

Тетя качается, обхватив руками голову. Она не хочет смотреть на меня. Убеждать ее бесполезно. Не понимаю, почему пытаюсь урезонить сумасшедшую.

– Я хочу, чтобы ты убрала эти веревки. Сегодня же. Прекрати жечь эти вонючие штуки и сыпать на пол мел, иначе я позвоню маме с папой и расскажу, чем ты тут занимаешься.

Тетя начинает плакать. Может, я веду себя как последняя сволочь, но мне не хочется это слушать. Только не сегодня, когда мое сердце уже разбито.

Хотя почему же одно сердце? Разбита вся моя жизнь.

Я просыпаюсь от запаха свежеиспеченных вафель. Обычно, чтобы позавтракать вместе с папой, нужно ждать субботы, но из-за каких-то там собраний в четверг и пятницу мы не учимся. Ночью я объездила всю округу, пытаясь разыскать Мэри, даже подъехала к ее дому, но свет в окнах не горел. Мне оставалось надеяться, что она благополучно добралась до дома. Я хватаю телефон и со скоростью звука печатаю Лилии сообщение, чтобы позже мы встретились и заехали к Мэри, а потом прямо в ночной растянутой майке и носках спускаюсь вниз по лестнице.