Алексей Иванов - Еврей в хорошем смысле этого слова

Самой яркой иллюстрацией его службы для меня останутся два фото: первое сделано через месяц, на нём он лысый и худой, с ввалившимися щеками; на втором, сделанном после учебки и примерно трёх-четырёх месяцев службы, щеки располневшего Славы уже просто не входят в кадр. Конечно, службу его нельзя было назвать сахаром хотя бы только потому, что из лиц славянской внешности он в части был один. Но ничего, как-то справился. А я до сих пор без улыбки не могу вспомнить его рассказ о том, как он, в первый раз зайдя в казарму, увидел туркмена, лежащего на кровати, который, изображая моремана, пел на мотив «Таганки» и с соответствующим акцентом: «Май-Гатка, все ночи полные огня…» Иногда случались в армии и приятные знакомства. Такой, например, была встреча с Володей Улыбашевым, врачом сексолого-психологического направления по образованию, служившим фельдшером. Был Володя очень похож на Дерсу Узала (если кто помнит такой фильм), потому как тоже был тунгус по национальности. Однако в итоге именно Володя, видимо, применив полученные в мединституте знания, трахнул-таки жену командира части (теперь вы понимаете, почему я реально не могу сообщить номер в/ч).

Примерно в это же время трубы сыграли сбор и для Сёмы. После выпуска он еще успел немного поработать преподавателем в какой-то шараге и даже начал писать диссертацию на тему «Зависимость цвета от звука», но закончить её не успел, а пока он служил, аналогичную работу уже опубликовал какой-то другой «тоже учёный», кажется, из Дании. В общем, мы Сёму, как положено, неслабо проводили, и поехал он тоже, кстати, на Дальний Восток. Служил там в мотопехоте, но номер в/ч… ну, короче, вы сами понимаете (нет, здесь ничего такого с офицерскими жёнами не было, просто… военная тайна). Имел он в армии неплохой карьерный рост и дослужился аж до сержанта. И всё бы было хорошо, если бы однажды Сёма не написал рапорт с просьбой отправить его служить не куда-нибудь, а в Афганистан. Что его заставило это сделать, он и сам толком сказать не может даже годы спустя. Видимо, товарищи политработники сумели хорошенько засрать мозги плюс пропаганда в СМИ. Однако в этот раз ангелы-хранители сработали чётко, и Сёме отказали по той же причине, что и одному заике, когда он хотел устроиться диктором на телевидение – «потому, что еврей». Но факт написания рапорта имел место быть (хорошо, что Сёмина мама узнала о нём только через много-много лет), так что, как говорится, делайте выводы. Забегая вперёд, пара слов о том, как он уже вернулся из вооруженных сил. Сил мужских, как вы понимаете, за время службы он накопил, что называется, выше крыши. Так вот, на следующий день после его встречи он пришёл к Свете и попросил вызвать ту самую девушку, которая звала его Кацошенькой и проживала всего лишь этажом выше. Буквально через 5 минут она уже была на пороге, и любовники с радостными криками скрылись в спальне, где, по словам хозяйки, чуть не превратили в дрова их с Андрюхой супружеское ложе.

В армию, то есть в реальные войска, а не в спортроту, отправился даже Анатолич. Загремел он туда за то, что, естественно, по пьяному делу умудрился попасть в комендатуру вместе с еще одним таким же спортсменом. Как они это сотворили, будучи одетыми по гражданке, одному Богу известно. Сам Анатолич точно не знает, а точнее, не помнит.

Я по окончании института по распределению поступил в один проектный институт, который был выбран исключительно из-за того, что находился через дорогу от дома родителей. Коллектив попался хороший, и я начал постигать азы проектирования. Примерно через месяц как самый молодой сотрудник я был отправлен в деревню Федосиха, в подшефный совхоз на уборочную. Мы работали на току, принимали зерно на хранение. С учетом того, что был конец октября и хлеба лежали в валках, а первый снежок уже выпал, процесс перекладывания мокрого и грязного зерна с места на место выглядел просто тупым и бессмысленным. Хорошо, что через неделю нас отозвали в город.

Но и дома, после ухода моих друзей в армию, я сильно загрустил. Причем загрустил так конкретно, что сильно напугал своих родителей. В том плане, что стал часто выпивать, а вот с девушками, наоборот, стал встречаться всё реже, пока совсем не прекратил. Однако не даром же говорят, что лучшее средство от хандры – это работа. Меня пригласили поработать на полставки тренером, а мой руководитель на время своего отпуска предложил подменить его сторожем в какой-то конторе, благо была она тоже в пяти минутах ходьбы от дома.