Антон Секисов - Песок и золото

Ощущалась близость воды, хотя мы шли в противоположную от моря сторону. На обочине я заметил подсвеченную вывеску на трех языках, китайском, английском и русском. Подозреваю, что на всех языках она гласила одно и то же — «Мост в аварийном состоянии. Проход запрещен». Метров через пятьдесят — еще одна, а потом еще, а когда кончилась асфальтированная дорога, и тропа пошла резко вниз, через высокие кусты, которые я окрестил для себя бамбуком, стал виден и сам мост, перекинутый через широкое озеро. Такие древние мосты обычно показывают в голливудских фильмах про джунгли, и главные герои с трудом преодолевают их, а второстепенные погибают при обрушении.

— Наверное, где-нибудь здесь есть обход.

— Никакого обхода нет, — сказала Лиля. Она еще не встала на доски, но те уже начинали поскрипывать. — Понятно же, что тут только одна дорога. Либо так, либо придется возвращаться к берегу и пилить потом часа два или даже дольше.

— Ты что, не видела тех табличек?

— Не обращай внимания. Сразу видно, что здесь все время ходят.

— Да с чего ты взяла? По нему уже при Мао никто не ходил, наверное.

— Увидимся на том берегу, — Лиля вскочила на мост и пошла своей обыкновенной прогулочной походкой, едва касаясь пальцами поручней.

— Тебе хорошо, ты же легкая, — крикнул я вслед. Я надеялся, что она меня не услышит.

Спина ее стремительно удалялась, от волнения перед глазами все поплыло, я понимал, что нужно идти за ней, но мост казался уж больно непрочным. До воды было метров двадцать, никак не меньше, она плескалась где-то далеко внизу, и, судя по всему, озеро было мелким. Я все-таки сделал шаг, и доска издала такой отчаянный скрип, что я тут же убрал ногу. Лиля тем временем уже перевалила за середину. Мост хрустел и качался под ней.

— Жди меня там! — крикнул я и быстрым шагом пошел сквозь заросли. Твердые костяные стебли били по плечам и по голове. Я чувствовал себя еще хуже, чем в забегаловке с тем нахальным китайским мальчиком. Но все же я понимал, что поступаю рационально, что Лиля здесь неправа. Это была бы слишком глупая смерть. Я уже видел начало заметки в одной из литературных газет: «малоизвестный писатель погиб на курорте, решив срезать путь до отеля». Великие люди не умирают таким образом. Так умирают только обладатели премии Дарвина. А мне нужно написать по меньшей мере еще три книги. Нет, как минимум пять или даже шесть, чтобы хватило хотя бы на миниатюрное собрание сочинений.

Обходной путь был очень долгим. Вдалеке мягко светили огни, я видел красноватый бок нашего отеля, а в кустах раздавалось загадочное шуршание. Это сочетание тревожности и уюта мне нравилось. Намного приятнее было бы идти по этой тропе с Лилей. И почему ей обязательно нужно ввязываться в приключения?

Я подумал о том, что когда мы только стали встречаться с ней, окажись мы перед таким мостом, я сразу прыгнул бы на него, чтобы произвести впечатление. И, конечно, прошел бы его до конца. Студентом я хвастался перед одногруппницей, что смогу перебежать МКАД. И в итоге перебежал. Машины сигналили, проносясь совсем рядом. Удивительно, что меня не сбили. Наверное, такое бывает у всех — сначала геройствуешь, потом успокаиваешься. Да и зачем искать драмы на ровном месте, ведь жизнь и так состоит из драм.

— Я прав, а она не права, — сказал я вслух, для верности.

Обходить пришлось дольше, чем я предполагал и, наконец, удалось выйти на трассу. На узкой обочине висел щит: «Осторожно! Опасная зона». Похоже, безопасных путей здесь все равно не было.

Я перешел на бег. Вокруг была такая тишина, что мой топот звучал на всю улицу. Нырнув опять в заросли, я вышел на противоположную сторону моста, но Лили, конечно, не было. В номере — тоже никого, но ключ все равно был только один, и у меня в кармане. Начиная всерьез волноваться, я спустился к метрдотелю, отнявшему у нас велосипеды. Он косился на мою ногу. Свежая корка разорвалась, и кровь опять текла по ноге, капая на пол. Мне сделалось неудобно, я переставил ногу с ковра на голую плитку.

— Did you see... my girl? Short... with dark hair? — спросил я, но, кажется, метрдотель понимал английский еще меньше русского.

— Нет, нет, нет, — замахал он руками и, вытаращив глаза, уставился куда-то в сторону моря, как будто увидел привидение. Я проводил его взгляд. На улице было пусто.

Задыхаясь, я побежал опять к мосту, по дороге снова грохнувшись на асфальт, на этот раз разодрав ладони. Навстречу ехал велорикша, сверкая длинными худыми ногами.