Антон Секисов - Реконструкция

Мы вернулись на основной просек и заметили, что за нами кто-то бежит. Я не сразу поверил глазам, но это был мужчина в костюме Бэтмена. В руках он держал пистолет, который наставил на Феликса и издал ртом звук «пш-пш». Феликс шутливо схватился за сердце и сделал вид, что падает. Бэтмен помахал нам пистолетом и побежал дальше. Девушка в костюме женщины-кошки обогнала его. У неё был очень округлый красивый зад, удалявшийся медленно. Она взглянула на нас из-под маленькой кошачьей маски. Вслед за ними из-за угла появилась толпа других персонажей. Пара из доктора-паталогоанатома с огромным скальпелем и мертвеца, волочившего за собой кишечник. За ними — мужчина в костюме голема, человек с птичьей маской чумного доктора. Совсем ещё девочки в красных костюмах чертей. Им было лет по 14, над приспущенными чулками сияли бледные тонкие ляжки. Одна из них задержалась возле меня и, протянув руку, вручила конверт. На конверте было изображено маленькое сердечко с надписью «сатанинка». Я медленно отступил с дорожки, не глядя бросил конверт мимо урны, он полетел в траву.

— Сегодня Хэллоуин, братья, пейте за Хэллоуин! — прокричал нам мертвец, спотыкаясь о собственные кишки.

— Осторожней, — заметил ему Феликс, поднимая бутылку.

— Действительно, конец октября, Хэллоуин, — сказал я. Мы постояли ещё немного, наблюдая, как сменяются персонажи на тропе здоровья.

Незаметно наступил вечер. Листья всё падали, бесконечные осенние листья, и все почему-то пятнистые, леопардовые. Мы с Феликсом неторопливо брели к метро.

— Вот это денёк, — сказал Феликс, держа меня под руку. — Я как будто посмотрел на мир твоими глазами, старик. И смешно, и страшно.

Феликс достал бутылку из моего рюкзака и сделал глоток из горла. Парк был полностью погружён во тьму. В этой темноте на скамейке кто-то ворчал и шевелился. Медленно вился из урны дым. Голые ветви деревьев переплетались друг с другом, будто скрещивая клинки.

— Не то чтобы я поверил в заговор сатанистов и всё прочее, — добавил он. — Но хотя бы ясно, откуда оно берётся. Это просто твоя жизнь, твоё кино. У меня вот очень скучный артхаус про барыгу, которому не везёт. А у тебя экранизация циркового спектакля.

Обогнав меня, Феликс посмотрел мне в лицо. Глаза его были пьяноватыми и строгими.

— Но ты не должен играть в это по-серьёзке. А то быстро отъедешь!

— Что значит по-серьёзке?

— Не зацикливайся на этом на всём. Давай водки попьём.

Я не хотел, но один глоток сделал. Это было невыносимо. Как будто пил подожжённый бензин. Сплюнул на землю.

— Всё дело в Майе, — продолжил Феликс. — Помнишь, «её руки — цепи, её... что-то там — клетка». Откуда это?

— Не помню.

— В общем, ты просто выбрал не ту. Тебе нужна девушка поспокойнее. Без этой античной драмы на ровном месте. Ты не готов, ты такой впечатлительный, извини меня, дорогой, но ты просто трус. Не для тебя такое напряжение.

Я глядел не отрываясь на беспокойное и заботливое, как у моей бабушки, лицо Феликса. Наверно, если б Майя меня так быстро не бросила, через месяц мне бы уже всё наскучило — и её трагические глаза, и её идиотические поступки. Жаль, что теперь это уже никак не проверишь. Но я же люблю то, что нельзя. Я и стендапом занимаюсь поэтому — это же не моё. Я боюсь сцены, я не смешной, я всё это ненавижу! Уже давно надо было уйти, не терять так нелепо время. Это Феликс во всём виноват. Он слишком мягкий, не может сказать напрямик. И вот мы уже годами друг друга напрасно мучаем.

Наконец выбрались из парка на свет. Жёлтые и белые фонари раздражали назойливым точечным светом.

— Может, отполируем пивком?

— Пивком? — Я не любил пива. Но домой возвращаться ещё не хотелось — дома и возле него меня могло ждать всё что угодно, мир уже давно распадался, как сшитый после страшной аварии труп. Я уже привык к этому состоянию, но всё же хотелось ещё хоть немного побыть в положении из старого мира — простая прогулка с приятелем Феликсом. Вдруг он наклонился ко мне. Наши лица оказались друг напротив друга, и его губы чуть приоткрылись.

— Да, пивком, — почти прошептал он. — Возьмём пива с сухариками.

— С сухариками?

— Да, — Феликс облизнулся, и стали видны его клыки, которые были заметно желтее остальных зубов. — Это очень вкусно.

— Мне пора, — я тронул Феликса за плечо и пошёл быстрым шагом к дому. Феликс хотел было меня догнать, но так устал от разговоров и водки, что просто сел на парапет и, лениво достав телефон, стал тыкать в экран в надежде, что сейчас само собой приедет такси и отвезёт его домой.