Антон Секисов - Реконструкция

— И с этой сектой связана Майя, только я не разобрался, как именно. Скорее всего, она подчиняется приказам Евгения. Это он промыл ей мозги и запретил ей со мной видеться. Сам понимаешь — наркотики там, всякие практики, люди попадают в капкан и теряют волю. Нужно её забрать.

Вдруг влезла наглая, занесённая, видимо, целебным ветром тропы здоровья мысль о том, что нужно найти этого пророка Евгения и убедить его: я хороший комик, я могу пошутить и так, чтобы обывателю сделалось хорошо, просто считаю это ниже достоинства, — но ради Евгения сделаю исключение, очарую его, и он выпустит из своих лап Майю.

— Майя... Я сразу подумал, что она из какой-то секты! Да, она из таких. Но у тебя не было ничего про сатанистов. Ты же шутил про реставраторов.

— Реконструкторов. Они приняли это на свой счёт. И теперь чего-то хотят от меня. Возможно, убить. Но это ещё не точно. Они вкололи мне что-то в ногу, я до сих пор не знаю, что. Напали возле мусорки один раз. А потом...

Я со вздохом помял в руках пластик. Феликс быстро достал из рюкзака бутылку и наполнил стаканчики.

— В общем, если я правильно понимаю расклад, есть эта секта сатанистов, которым неизвестно что надо. И есть люди, которые хотят их прижать. Может быть, они работают на государство. На ФСБ. Сейчас все секты под колпаком.

— Под каким колпаком?

Феликс то ли совсем отупел от травы, то ли издевался. Но мне было наплевать.

— Там какая-то тайна, я пока не могу понять. И ещё мне кажется, Слава был с этим связан. Помнишь, я говорил про плакат на его стене?

Феликс поворошил рукой в волосах и вдруг уставился на меня беспомощными розовыми глазами.

— Я не могу этого слушать. Просто я не могу! Я отношусь к тебе очень нежно, правда, но это ядерный бред. Мусорки, секта рыцарей-реставраторов-сатанистов и эфэсбэшники, и ты между ними — такая прокладка? Очень правдоподобно! Но Славу в это не впутывай, пожалуйста.

Его плечи опустились, стал виден хребет под курткой. Интересно, что бы случилось, если бы я выдвинул версию, что Слава жив и пришёл на свои поминки переодетым в маму.

— Без него всё рассыпается, — сказал Феликс. — Клуб рассыпается. Один умер, а второй сошел с ума.

— Кто?

Феликс взглянул на меня.

— У тебя такие мешки под глазами, что их можно взвесить отдельно от лица. И ещё этот запах. Не очень приятный, знаешь.

Я снова вспомнил странную сцену в квартире Славы, его маму, которая была так похожа на него, и как я ждал, что она мне подмигнёт или даст другой знак, который удостоверил бы, что всё в порядке. Сделалось по-настоящему жутко. Я собирался дальше раскладывать перед Феликсом свою конспирологию, но теперь уже не был уверен, что в самом деле видел плакат, и что мама Славы была копией Славы, и что Путилов со своим ящиком вообще существовал, и великан в плаще, и даже Майя, и клуб, в котором я выступал — и только сны о прогулках в лесу были настоящие.

Возникло такое чувство, как будто впервые лёг на водный матрас, и нельзя опереться ни на один клочок материи, и, возможно, если бы Феликс сказал, что всё это время мы пили не водку, а простую воду, что-то внутри меня бы охотно отозвалось и поверило бы в эту очевидную нелепицу, и я бы даже сразу протрезвел. А может, если я сейчас возьму с земли вот этот мокрый булыжник и размозжу сначала Феликсу, а потом и себе голову, то это будет тоже во сне или ещё как-нибудь?

— Смотри, вон там не твои клиенты? — Феликс привстал и ткнул пальцем в сторону круглой беседки с липким красно-коричневым куполом. — Сатанисты. Ряженые.

В беседке сидел бледный юноша с вороньими волосами, и волосы его свисали на стол, как тряпки. Казалось, он плакал, а может, просто сильно устал. Над ним возвышалась девушка в костюме Мальвины и гладила по плечу, утешая. Какое-то время они были вдвоём, но потом в беседку вошла девушка в костюме феи с прозрачными крыльями за спиной, как у крупного насекомого, и они стали гладить юношу вместе. На наших глазах вокруг него образовалась толпа сказочных персонажей — лепреконы, эльфы и карлицы, они заняли все места в беседке вокруг парня, а тот так и не поднял головы.

— Ты это видишь? — спросил Феликс. Он достал телефон, чтобы сфотографировать, но тут фея повернулась и посмотрела прямо на нас жёлтыми большими глазами. Феликс убрал телефон. Мы встали с пня и медленно двинулись по тропинке.

— Чего только не бывает, — сказал Феликс.

Мы прошли мимо пустующих турников, окрашенных в пастельные успокоительные тона, совершенно не мотивировавшие к тренировке, по тропе здоровья, недавно засыпанной гравием, — в ней были видны дырки от палок для скандинавской ходьбы, как крошечные норы, — мимо шахматного клуба, пустовавшего, грязного, но с игравшей из динамика лёгкой советской музыкой. Мы повернули, и я заметил, что за одним столом всё же кто-то играл. Пожилая женщина и ребёнок. У ребёнка был недовольный, сконфуженный вид, а вот женщина заносчиво улыбалась. Из-под берета у неё торчал клок волос, розовый, как сладкая вата.