Владимир Видеманн - Запрещенный Союз – 2 - Последнее десятилетие глазами мистической богемы

Не могу сказать, о чем думал сам Абай, умирая на тюремных нарах от туберкулеза: о Боге, душе, мире или каких-нибудь людях, может быть, о Талгате. На примере бывшего ученика он мог видеть, как человеку, следующему высшими путями, следует смирять себя перед судьбой, помня заветы древних мудрецов: «Совершенномудрый не действует там, где действует Небо». Интересно, пытался ли Абай представить себе, о чем были последние мысли Талгата? Понял ли тот истинную сущность Абая или же до конца почитал его за гуру?

Есть такая японская притча. Один Простец решил найти себе учителя, чтобы тот показал ему путь на небо. Во время этих поисков он наткнулся на Хитреца, который решил использовать наивное рвение Простеца. «Я покажу тебе путь на небо, если ты согласишься двадцать лет на меня бесплатно работать», — предложил Хитрец. Простец с радостью согласился. И вот пашет он, пашет, но постепенно приближается время «расплаты». Хитрец начал задумываться, как же ему избежать разоблачения. Ужесточает и ужесточает условия труда, в надежде что Простец надорвется и отбросит копыта: нет человека — нет проблемы. Но тот как двужильный — ничто его не берет. Вот упорный! Наконец настал конец срока. Хитрец недобро так посмотрел на Простеца и говорит:

— Ну вот, пришло время расчета. Теперь я покажу тебе путь на небо. Залезай на дерево!

Простец с готовностью полез на ствол высокой сосны.

— Лезь выше, на самый верх! — кричит ему снизу Хитрец.

Тот лезет. Залез на самый верх:

— Да, сэнсэй, что дальще?

— А дальше, — говорит Хитрец, — отпускай руки и иди по воздуху!

Простец отпустил ствол, сделал шаг в пустоту и… как ни в чем не бывало пошел дальше.

— Спасибо, сэнсэй, за указанный путь! — крикнул ликующий Простец Хитрецу. — А рай я уже найду самостоятельно!

Если следовать логике инициатических притч, то во всей этой истории именно Талгат представляется мне истинным учителем, показавшим и Абаю, и Мирзе, и всем остальным удивительный пример преданности принципам, которым следовал до конца. Я думаю, что если есть «тот свет», то Талгат наверняка занял там почетное место высокого учителя восточных единоборств и может оказывать помощь землянам в овладении высшими навыками, за постижение которых ему пришлось так дорого заплатить. Если Мирза — вменяемый человек, то ему следовало бы публично признать Талгата своим мастером как человека, более продвинутого духовно и морально. А если Мирза — истинный дервиш, то такого решения ожидает от него, насколько я могу себе представить, и сам Аллах.

Таджикистан, 1986

Прежде чем отправиться (как тогда казалось — навсегда) за пределы СССР, некоторые из наших людей решили еще раз пройтись по замечательным таджикским горам, да и вообще посетить на прощание этот чудесный край, с которым были связаны многие «высшие впечатления». На первом этапе очередного горного сезона прекрасным солнечным днем в самом начале лета я встретился в душанбинской Зеленой чайхане с Хайдаром-акой, Гюлей [164] Гюльнар Джемаль (Галина Норская) – супруга Гейдара Джемаля. и Ясным Соколом, чье тайное имя было Сурча (сурок) — за рыжую куртку под цвет меха сурка. К этому времени коммуна на Клары Цеткин уже практически прекратила свое существование. Там, конечно, еще появлялись какие-то люди, но общего компанейского духа уже не было. Кая сказала «enough is enough» [165] С меня достаточно ( англ .). и уехала с мамой и обоими детьми на Дальний Восток, поближе к исторической родине. Каландар воспринимал все превратности судьбы стоически, благо инспирация художника его никогда не оставляла. В тот сезон он вознамерился превратить свою квартиру в лотосовый пруд, для чего собирался выложить пол и стены керамической плиткой, чтобы потом запускать в помещение воду — хотя бы по щиколотку — и лежать с чаем и кальяном на специальном островке в центре комнаты, под арчой, посаженной в специальную кадку. В воде должны были плавать лотосы, а может быть, и золотые рыбки.

Если театр начинается с вешалки, то квартира — с санузла. На Клары Цеткин он был совмещенным. Каландар решил начать генеральную санацию своего жилища именно отсюда. Первоначальная идея состояла в том, чтобы немного передвинуть ванну, увеличив тем самым полезное пространство. Подручным выступил Хайдар-ака. Когда они отрывали ванну от пола, их обоих кидануло резко в сторону, тяжелое корыто ударило в стену, вышибив несколько кирпичей из кладки. «Ну что ж, так оно и лучше!» Каландар решил, пользуясь моментом, сделать реальное отверстие во внешний мир, чтобы потом перенести ванну поближе к этому месту и принимать душ, глядя в «окно».