Холли Борн - Как я вам нравлюсь теперь?

Она покраснела: к щекам прилила кровь, веснушки исчезли. Она в смущении опустила взгляд.

– Я думала, ты быстрее заметишь.

Я опустилась на колени, утонув в плюшевом кремовом ковре. Тяжело дыша, поднесла кольцо к глазам, чтобы получше рассмотреть.

– О боже, – повторяла я. – О боже.

– Я хотела сказать тебе об этом лично. Ты знаешь, что меня бесит, когда такое выкладывают в интернет.

Я обхватила бриллиант пальцами, делая вид, что полностью захвачена им. Большой квадратный бриллиант, кольцо из белого золота. Едва ли что-то особенное, но все равно в стиле Ди.

– У тебя разве нет искушения запостить снимок с подписью «Теперь я его навеки…»?

– Тор! Нет, конечно! Правда, Найджел очень хочет. Он так не уверен в себе – его так и тянет выкладывать каждый шаг.

Я безостановочно моргала, чувствуя горечь. Эта радостная новость огорчила меня. Но я подавила в себе это чувство и улыбнулась. Я задавала ей все те вопросы, которые так хорошо научилась задавать. И по моему тону она ни за что не могла бы догадаться. «Как он сделал предложение?», «Ты удивилась?», «Вы уже выбрали дату?». Но, к счастью, Ди по-прежнему оставалась собой. «Он не вставал на одно колено. Я предупреждала, чтобы не страдал этой хренью. Я не особенно удивилась, это же Найджел, – по дороге в Норвич он все повторял: „Это будет особенный отпуск“. Но свадьба – это очень отдаленная перспектива. Роды – это худшее испытание в моей жизни, и во всем виноват он. Ближайшие два года я не собираюсь прощать его и выходить замуж».

Но все же она выходит замуж.

А я – нет.

Ребенок проснулся, загулил и заплакал. Поморщившись, Ди наклонилась и взяла дочь на руки. Села на диван и снова поморщилась.

– Что такое, малютка? Ты проголодалась, да, мое солнышко?

Она была прирожденной матерью. Мне даже не пришлось кривить душой, когда я сказала ей об этом. Дженис быстро нашла сосок и затихла. Ее невероятные голубые глаза смотрели на Ди с огромной любовью. Ди в ответ не сводила с нее полного любви взгляда. Комната была просто переполнена любовью, вы не забыли?

– На ближайшие сорок пять минут я прикована к этому месту, – сказала Ди. – Давай просто посидим и поговорим.

– О чем? – Я ловко отвела взгляд от груди Ди.

– О тебе! Как у тебя дела? Как продвигается книга? Как поживает Том? Я же не одна из тех мамочек, которые без умолку трещат о своем младенце.

Я очень обрадовалась, что она спросила обо мне, пусть даже мне придется лгать – и ей, и себе. Если я расскажу правду о том, что происходит, я рассыплюсь на куски и не смогу собрать себя заново. Я затараторила что-то. Из моего рта лилась какая-то чушь, пропитанная неуверенностью в себе. Рядом была Ди. Ди . И все же мне вдруг захотелось убедить ее в том, что у меня все прекрасно. Вызвать легкую зависть. Если она поверит, что моя жизнь прекрасна, может, мне и самой удастся в это поверить.

– Книга продвигается медленно. Они продлили срок сдачи. – Я сделала глоток из черной блестящей кружки. – Том как обычно. На следующей неделе у него командировка. У нас все как всегда. Ну да, мы периодически ссоримся. Да, по тем же поводам. «Почему мы не можем обсуждать детей» и все такое. Но ты знаешь, Ди, я всерьез обдумывала этот вопрос.

– Правда? – спросила она с улыбкой, глядя, как Дженис тянет ее за сосок.

– Да. И я поняла, что не создана для материнства. У меня нет этого страстного желания размножаться. Не уверена, что мне это нужно, – я размахивала руками, будто надувала воздушные шары из лжи, окружавшей меня. – Возможно, я не спешу заводить детей, потому что полностью реализую себя в работе. Мне повезло сделать карьеру, которая позволит мне оставить что-то после себя. Я живу не напрасно. У меня уже есть цель в жизни. Может, это покрывает мои потребности. Может, поэтому мне и не нужны дети…

Ди бессознательно поморщилась, и я осеклась. Она подняла на меня взгляд, не меняя выражения лица.

– Ой, Тор, – сказала она, поудобнее уложив головку ребенка.

– Что? В чем дело? – спросила я.

Поджав губы, она едва заметно покачала головой.

– Просто мне грустно, когда ты так говоришь, вот и все.

Я немного помолчала и осторожно продолжила разговор, опасаясь того, к чему он способен привести.

– Почему?

Все внимание Ди снова было приковано к дочери. Она укачивала ее, нашептывала, что та хорошая девочка. И тут она снова перевела на меня взгляд, и в ее глазах была печаль и, кажется, сочувствие. Стоп, неужели это осуждение? Нет. Нет, быть такого не может…