Холли Борн - Как я вам нравлюсь теперь?

– Посочувствуйте мне, – сказал он этим двум. – Мне нужно еще как-то дотащить ее до дома.

Но при этом он обнимал меня одной рукой и поглаживал по голове, словно говоря, что все хорошо и он не возражает. Он играл роль заботливого – «и-несмотря-на-все-это-она-чудесная» – парня. Он бы с легкостью получил премию BAFTA за эту роль.

– Это самый недооцененный торт, – заявила я, ни к кому конкретно не обращаясь. – И дело не в том, что это гусеница. Там идеальное соотношение крема и бисквита. Мне никогда не встречался кто-то, кто отказался бы от кусочка «Гусеницы».

Французский официант помог мне надеть кожаную куртку, и я спросила, почему он не страдает от запора все время. Ди захлебнулась смехом. Том пробормотал «о боже», но его рука все еще обнимала меня, когда он вывел меня на улицу.

Солнце клонилось к закату. Темза сверкала в сумерках. Дневная жара практически спала, но в воздухе по-прежнему витал аромат праздника. Я обняла Найджела – очень крепко.

– Позаботься о ней как следует, – сказала я. Я не выпускала его и повторяла это снова и снова. Вцепилась в него изо всех сил. – Слышишь? Позаботься о ней.

Найджел умело высвободился из моих объятий и заверил, что так и сделает. Я сказала, что люблю его, что так рада за них, и расплакалась, а они все засмеялись. Ди обняла меня, и я почувствовала ее живот между нами, и мне стало еще грустнее. Я спрятала лицо в ее волосах.

– Я принесу две «Гусеницы», – заплетающимся языком пробормотала я. – Эми будет в восторге.

– Выпей водички перед сном, Тор, – она разомкнула объятия.

Мы попрощались, я махала им рукой и смотрела, как Найджел прижимает к себе Ди на ходу. Мне хотелось стоять так вечно и смотреть им вслед – это было бы символично.

– Идем. – Том потянул меня за руку. Мы повернулись и поплелись обратно вдоль Темзы.

Мне казалось, что все в порядке, – в ресторане Том был таким понимающим. Но все вдруг резко изменилось: он выпустил мою руку и торопливо зашагал вперед, не произнося ни слова. Я едва поспевала за ним. Он выпил меньше моего и легко лавировал в толпе людей, а я то и дело в кого-нибудь врезалась и извинялась, чувствуя винные пары в своем дыхании. Закат был красивым, и всем хотелось запечатлеть его на фото – мне в том числе, но Том был уже далеко впереди, и я не могла его позвать. Куда исчез другой Том? Том, которому всего десять минут назад я нравилась. Том, который обещал моим друзьям, что доставит меня домой в целости и сохранности. Я вспомнила, как Найджел не сводил с Ди глаз. Как «ничего», которое произносил Том в джипе, на самом значило «люблю». Том, у которого не было морщинок вокруг глаз и лишнего жира на животе – в то время каждого из нас приводило в восторг само знание того, что другой существует. Куда все это исчезло? Почему мы не расстаемся, ведь мы явно устали друг от друга? Я разрыдалась. Стояла и плакала, а Том уходил все дальше. Он уже превратился в едва заметную точку, слился с толпой людей, которым в отличие от нас было весело. Наконец он притормозил, заметив, что меня нет рядом.

Он развернулся и пошел обратно, его фигура росла по мере приближения, а на лице была написана плохо скрываемая злость.

– Что на этот раз ? – бросил он раздраженно. От меня снова проблемы, хотя я так старалась не доставлять Тому хлопот.

– Что с нами происходит, Том? – спросила я прямо. Вот так вот просто. Почему я так боялась сделать это раньше?

Досада на его лице сменилась яростью, брови сошлись на переносице.

– Что? Ничего не происходит. Шевелись, а то на поезд опоздаем.

Но я продолжала стоять как вкопанная. Река сверкала, солнце садилось за собор Святого Павла. Если уж разбивать свое сердце, то только на фоне прекрасного пейзажа.

– Ты любишь меня? – запинаясь, спросила я. – Всем сердцем?

– Ну конечно, Тор. Пойдем. Ты просто надралась и сама прекрасно это знаешь.

– ТОГДА ПОЧЕМУ ТЫ НА МНЕ НЕ ЖЕНИШЬСЯ? – заорала я.

Голуби испуганно вспорхнули – даже больные птицы. Туристы остановились – даже те, кто спешил. В этом сумасшедшем городе, где никому ни до кого нет дела, мой эмоциональный срыв нарушал общественные приличия. Я рыдала так, будто мои слезные протоки прорвало. Грудная клетка сотряслась от всхлипов. Том покраснел от этой унизительной сцены. Но я не чувствовала ни малейшего стыда. Я чувствовала гнев.

– Тор, – угрожающе прошипел он. – Мы. Идем. Домой.

Я с такой силой замотала головой, что Лондон закружился перед глазами.

– Я не пойду домой, пока не объяснишь, почему ты на мне не женишься.