Евгений Алёхин - Ядерная весна [сборник litres]

И теперь сидели на столе, отчасти голые, отчасти одетые. Я гладил волосы Ольги, какая же она была красивая. И наконец-то смотрела на меня просто. То есть как будто я обычный человек, а не лунатик, ослицей рожденный.

– Может, пиздец уже наступил? – проговорил я, не веря в происходящее.

Еще раз поцеловал Ольгу, впитал вкус ее губ, щек, носа, лица и волос. И пошел в туалет. Чтобы спущенные штаны не мешались, я вышагнул из них и трусов. Стянул презик, – я не удержался и понюхал его, но он почти не пах, как будто она специально проклизмила тухлую вену перед встречей или просто вообще не было в ней неприятных запахов, – и кинул в мусорный бак. Шашка все еще дымилась, пока я купал ее в раковине.

– Как у технаря, поршень еще рабочий, – сказал я Ольге, когда вернулся.

Она уже сняла с себя все и сидела на столе совершенно голая. Я даже обрадовался, как ей к лицу нагота. Тогда я тоже стянул носки и – разом вместе с футболкой – толстовку.

Мы перешли на диван и развалились. Я просто целовал Ольгу, исследовал руками тело, дышал в вагину, как дышат на замерзшее стекло в трамвае, чтобы увидеть мир за окном. Нам было хорошо.

Но когда я собрался снова вставить, она требовательно сказала:

– Презерватив.

У меня был только один, который мы уже истратили.

Честно говоря, я думал, что мы либо обойдемся без него, либо в первый раз с ним – а во второй раз Ольга будет уже сговорчивей.

– Больше нет.

Она поднялась и стала шарить в ящиках стола.

– Давай без него, – сказал я, стоя рядом голый со шпагой, как сирота, – ты думаешь, я заразный?

Ольга не нашла. Она покачала головой.

– Нельзя, – сказала.

Когда я уже одетый стоял в дверях, Ольга (она накинула шубу на голое тело) дала мне пропуск:

– На вахте показать нужно при выходе и входе.

– Ты никуда не уйдешь? – спросил я.

Мне стало тревожно. Плохо, если вдруг я больше не увижу ее.

– Я же даю тебе свой пропуск. Я не уйду без него. Я еще раз быстро поцеловал Ольгу.

На вахте не было охранника. Я весь съежился, глубокий вдох-выдох, и приготовился к рывку. На улице уже стемнело, от этого пространство еще сильнее походило на ледяной космос. Метров двести – бежать быстрее и дышать только через варежку. Перебежать дорогу, потом немного вдоль корпуса университета, еще раз перебежать дорогу, и вот магазин «Чибис». Я прошел в торговый зал, трясясь и слегка поколачивая себя руками по корпусу, чтобы согреться. Вдруг до меня дошло, что вокруг нет никого. Полки с товарами, продукты, продукты, мертвый свет ламп, и ни одного человека в помещении. Ни покупателей, ни охранников, ни кассиров. Как во сне. Я быстро прошел к выходу и взял презервативы в сопутствующих товарах.

Расплачиваться, видимо, было не нужно, я набрал полные легкие воздуха, вышел из магазина и побежал. Мне нужно было попасть обратно к Ольге как можно скорее.

Меня разбудили шум, возня и споры за открытым окном. Вернее, я уже не спал и еще не бодрствовал, когда услышал звуки потасовки. До этого лежал, чувствовал приближение дня, чувствовал, что нужно находить силы что-то делать, зачем-то продолжать дальше барахтаться и ныть. Вчера Сигита не поехала ко мне, и, как только я начну день, придется столкнуться с этим: теперь мы не вместе, и больше я не прощу ее. Сколько можно морочить мне голову, пусть найдет себе какого-нибудь жирного тупого кретина и морочит ему голову, такое мнение у меня было на этот счет.

– Ну-ка! Ну-ка, дай сюда телефон! – орал кто-то за окном. Орал и притом таким тоном, как будто воспитывал. Обладатель этого голоса и тона был учителем труда на пенсии, не иначе. Очень я не люблю этот тон, услышал его и обнаружил, что проснулся. Голос этого пидораса создал меня, извлек из небытия. Как оказалось, я уснул прямо на полу при открытом окне, не снимая одежды. А ночью стало холодно, и я укутался в покрывало, которое тоже валялось на полу. Теперь я резко откинул покрывало и встал.

Стоял между занавесок и смотрел на задний двор. На дороге под моим окном толкались двое: пожилой советский гражданин с зонтом в руках и молодой гастарбайтер. Обычный узбек, может быть. Он был в спортивной куртке с нашивкой «BMW»… А может, и не узбек, я не очень в этом разбираюсь.

– Не трогай мэня, – сказал он совку.

Склока происходила на дороге под самыми моими окнами. Они спорили и топтались по страницам распечатки моего романа, которую я несколько дней назад выкинул в окно.

– Я тебе повторяю. Пошли со мной, – сказал совок, пока тянул узбека в сторону. – Сейчас пойдем с тобой в отделение. Шустрый такой нашелся!