Евгений Алёхин - Ядерная весна [сборник litres]

«Увидел, но не хочу, чтобы это увидел еще кто-то». И она отвела Нину в туалет, а потом они пришли, и Нина не стала уже садиться, а встала за мной (хорошо, что у нее была длинная куртка) и гладила мои волосы. Ах ты, деточка моя, думал я. А потом Нина рассказывала о своих котах, о всех котах ее жизни. Какое прекрасное слабоумие, я хотел нежно изнасиловать ее рот, говорящий глупости.

Я вернулся с кухни. С Юлей мы опять терлись, но мне этот бред поднадоел. Я все пытался извлечь из нее этот тампакс и наконец-то вытащил, бросил его радостно на пол. А она разнервничалась. А потом все рассказала, поведала о своих проблемах.

– И когда я была последний раз у гинеколога, – говорит она, – я вскрикнула от боли. Она спросила: «Как ты с пацанами, тоже кричишь?» Я хотела ей сказать, что мне всегда очень больно, но не сказала.

– Почему не сказала?

– Не знаю.

Мы лежали рядом.

– Я, – говорит, – так давно этого хотела. Но не ожидала, что с тобой. Ты у меня был самым последним вариантом.

– Наверное, трудно найти лояльного к таким проблемам ебаря?

– Трудно.

Я гладил ее по голове. Она рассказала про своего парня, у которого были очень широкие плечи. Как же она его любила, но он не хотел делать все это дело нормально. И она согласилась с ним через боль. И что это было ужасно. Потом про другого парня, у которого не стоял. Она не понимала, в чем дело – в ней или не в ней. Просто не вставал, может быть, от неловкости. Она могла говорить своим голоском бесконечно.

– А со мной ты когда захотела?

– В десятом классе.

– Черт. Ты уже второй человек, который мне говорит о школе. Где вы были тогда? Почему не спасли меня от спермотоксикоза?

– Ты сидел с Дрюпой. И он весь был такой тощий, а у тебя такие плечи. Сидел в своей бежевой толстовке с такими плечами. И я хотела подойти и потрогать. Мне еще очень нравится, чтобы от плеч к талии шел треугольник. Не квадрат, как у Миши, а треугольник, как у тебя.

Она сказала, что у меня хорошие, пролетарские руки.

– Пацан должен быть пацаном. Пацан должен колоть дрова, таскать навоз. Пацан должен быть сильным, а не каким-нибудь педиком…

Она еще несколько минут смаковала слово «пацан». Возможно, она была не очень умна, но ведь и я не был особенно умен. А потом вдруг вспомнила что-то и надулась. Но скоро снова заговорила:

– А ты сам помнишь, как ты ко мне относился?

– То есть?

– Ты весь такой был из себя. Умного строил. А еще ты мне сказал, что я долго не найду себе парня, помнишь?

– Ладно, хватит. Я тогда был злой и глупый. И всегда страдал от недоеба. Вернее, от полного отсутствия секса. Я был девственником, сечешь?

Она продолжала жаловаться. Как я смотрел, как пренебрежительно отзывался. И тогда я, пристыженный, сделал ей куннилингус, так старательно, как делал только в первый раз. У меня есть знакомые, которые тебе руку больше не пожмут за то, что ты пилоточник. Так что жест с моей стороны довольно щедрый, не правда ли? Еще я надеялся, что она соизволит отсосать в ответку, но этого не произошло.

И вот мы снова вернулись к этим теркам члена о входное отверстие. И вдруг все получилось. Она лежала, сжав ноги, на спине, и получилось. Я решил, что, может, она все это зачем-то выдумала.

– Неужели?

– Что неужели?

– Получилось?

Она засмеялась:

– Ты трешься о мои ноги и упираешься членом в диван. Ты что, дожился, Жука, диван от влагалища отличить не можешь?

Меня немного рассмешило, что она назвала меня Жукой.

– Погоди, значит, я не внутри? Ничего не понимаю.

– Да, тебе нужен перекур!

Мы говорили не останавливаясь. И тут я загнал, куда надо. Она взвизгнула от боли и расплакалась от обиды на собственное тело. Пришлось ее успокаивать. Так и скоротали время.

На рассвете я стоял на балконе в одних трусах и жалел, что у меня нет сигареточки. Тревожно, все-таки есть небольшая вероятность, что придет Юлин папа. Сама она была в ванной. Вообще-то, я изменил часть имен, сами знаете, как это бывает, может быть, даже где-то и сюжет переврал, эта история не пациент, а я не врач, если я сгублю по неосторожности, никто не умрет. Вообще я не пилоточник, пацаны, вы че, это же художественная литература, ха-ха, ну, типа, от первого лица шпаришь, а на деле этого чувака, «меня», даже не существует в природе.

Ну и кто-то очень серьезно относится к таким вещам: это моя жизнь, ты охуел? Ты рассказал про мои генитальные проблемы, ты рассказал про то, что я шлюха или неверный муж, ты рассказал, что я убил человека в апреле 97-го года. Так что ломайте голову, о чем этот рассказ, может, не было никакой истории о вагинизме, а на самом деле два парня едут в машине, и у одного из них вскочил ячмень: