Чжан Юэжань - Кокон [litres]

Скоро наступил Праздник середины осени [87] Праздник середины осени приходится на пятнадцатый день восьмого лунного месяца, в этот день принято любоваться луной, пить вино и есть круглые “лунные” пряники. . Накануне компания устроила корпоратив, но мне надо было доделать кое-какую работу, и я на него не пошел. Шаша тоже осталась в офисе, я видел ее сквозь жалюзи на двери. Дождавшись, когда все разойдутся, я вышел из кабинета, она тут же подскочила и протянула мне очередной пакет. На этот раз там были лунные пряники. Я достал один пряник, помял его в руке: что, там золото внутри, почему такой тяжелый? Шаша смутилась: я боялась, что не пропечется, вот и подержала подольше. Я взял у нее пакет, сказал, что еду в Наньюань, предложил подвезти. Пока вел машину, она сидела рядом, то и дело на меня поглядывая. У дома резко выпрямилась и с силой вцепилась в свою сумку. Приехали, сказал я. Она спросила: подождешь здесь немного? Утром я испекла еще одну партию пряников, они должны быть помягче. Я отстегнул ремень и выбрался из машины. Она спросила: может, поднимешься ко мне? Просто на улице холодно, если хочешь, можно посидеть у меня. И я поднялся за ней по лестнице. Ее дом был не такой старый, но подъезд очень напоминал наш, те же ржавые перила, выбитые окна и знакомый запах паутины. В памяти всплыла длинная вереница зимних вечеров, когда мы с Шашей вот так же поднимались друг за другом по лестнице.

Вспомнилась обреченность, сгущавшаяся вокруг кромешной тьмой, гасившая последний огонек. Оказалось, она совсем близко, я по-прежнему ей окутан. Но я ее даже ждал, ведь эта обреченность сулила и величайший на свете восторг. Наверное, такой восторг дается только в обмен на полное отчаяние, поэтому они вечно идут рука об руку.

Шашина спальня очень напоминала пустую комнату на третьем этаже. Посередине стояла кровать, застеленная белыми простынями, свет был потушен. Она наклонилась вперед, подставила мне свой зад и яростно затряслась, хлеща по простыне распущенными волосами. Я не видел ее лица, но все равно закрыл глаза. И понял, что не могу представить на ее месте другую женщину, эти оргазмы было ни с чем не спутать. В конце Шаша вдруг перевернулась и крепко прижала меня к себе, как будто хотела, чтобы я видел – это только она и никто другой. Я оттолкнул ее и сел. Окруженная пустотой кровать слегка покачивалась в свете луны. Я снова вернулся на свой деревянный плот.

Набросив рубашку, она убежала на кухню за лунными пряниками. Новая партия была ничуть не мягче, Шаша надела хлопковые перчатки, вытащила противень из духовки и проткнула пряник зубочисткой. В раковине лежало еще семь или восемь пустых противней, а вся кухня была заставлена разнокалиберными банками с печеньем. Я спросил: куда тебе столько? Раньше выпечка часто не удавалась, ответила Шаша, я решила докупить противней и банок, а теперь не могу смотреть, как они пустуют, все время хочется их заполнить. Улыбнулась: мне нравится запах выпечки в доме. На кухне было тесно, зато прочие комнаты стояли пустыми. Ее отец сошелся с какой-то женщиной и переехал, забрав с собой часть мебели. В гостиной осталась только пара складных стульев. И перевернутый деревянный сундук, на котором лежали лекарства и грелка.

Тогда я как раз начал встречаться с новой девушкой. Она была из хорошей семьи, слегка высокомерная, долго отказывалась со мной спать, как будто пыталась посадить меня на крючок. После встречи с Шашей я усилил наступление и наконец заманил ее в постель. Разумеется, в итоге был несколько разочарован, хотя и не придал этому значения, чтобы скорее окунуться в новую любовь. Но теперь Шаша каждый вечер ждала в офисе, пока я закончу работу, и если я был один, молча спускалась за мной на улицу, смотрела, как я сажусь в машину и уезжаю. Однажды я не выдержал и снова предложил ее подвезти. А потом случился и второй, и третий раз. Поднимаясь по лестнице в ее квартиру, я всегда чувствовал возвращение той обреченности, съеживался под ее мощным лучом. В такие минуты я понимал, что судьба действительно существует, беги от нее хоть всю жизнь, все равно не сбежишь.

Прошлой зимой я расстался с той девушкой из хорошей семьи. На самом деле было сразу понятно, что мы не подходим друг другу, но я никак не решался это закончить, она была чем-то вроде ширмы, за которой я мог ненадолго спрятаться. После расставания я стал чаще бывать у Шаши. Однажды кто-то из сотрудников увидел, как она садится ко мне в машину. Я догадывался, что весь офис шепчется о нашей связи, возможно, и Большой Бинь о ней знает.