Пол Андерсон - Кокон [ Межавт. сборник]

Когда мне было десять лет, в нашем городе жил один ненормальный — его звали Дядюшка Джим. Он был невероятно стар, думаю, сто лет ему наверняка стукнуло. У него не осталось родственников; в те времена еще встречались люди, жившие вне семей.

Несмотря на то, что у него явно были не все дома, Д.Д. вел себя тихо-мирно, сапожничая для Города. Мы, соседские дети, любили ходить к нему в мастерскую, расположенную в передней его дома. В ней всегда царил образцовый порядок и вкусно пахло кожей и маслом. Иногда, через открытую дверь, нам удавалось заглянуть в следующую комнату, в которой на книжных полках лежали длинные яркие связки, обернутые прозрачным пластиком. Дядюшка Джим называл их «мои журналы». Если мы не баловались, он разрешал нам рассматривать картинки, только просил листать осторожно, потому что журналы выглядели такими же старыми, как он сам, а страницы обтрепались и пожелтели от груза прошедших лет.

Уже после смерти Д.Д. мне выпал случай познакомиться с текстами из этих журналов. Полнейшая бессмыслица! Ни один человек сейчас не станет переживать из-за подобной ерунды.

А еще у Дядюшки Джима стоял старинный телевизионный приемник. Никто не понимал, зачем он ему нужен, ведь для приема официальных сообщений у Города имелся отличный аппарат. Но не забывайте — Д.Д. был чокнутым.

Каждое утро он выходил прогуляться, и мы провожали взглядами высокую костлявую фигуру, бредущую вниз по Мейн-стрит.

Одевался Дядюшка Джим потешно, не обращая никакого внимания на жару, а уж жара в Огайо бывает совершенно несносной. Он носил старомодные обтрепанные белые рубашки с шершавыми удушающими воротничками, длинные брюки и грубо связанную куртку. Хуже всего выглядели узконосые ботинки, которые ему явно жали, но Д.Д. неизменно надевал их каждый день, начищая до блеска.

Мы никогда не видели Д.Д. раздетым и поэтому заподозрили, что под одеждой он прячет жуткое уродство. Мы были юны, а значит жестоки, и дразнили старика до тех пор пока Джон — брат моей тетки — не устроил нам промывание мозгов.

Д.Д. оказался не злопамятным, наоборот — несколько раз он угощал нас леденцами, которые сам же и варил. Но о леденцах узнал Дантист, и нам всем попало от своих отцов, потому что сахар разрушает зубы.

В конце концов мы порешили, что Дядюшка Джим (все называли его только так, хотя дядей он никому не приходился) носит свою дурацкую одежду как фон для значка, на котором было написано «Победил вместе с Уиллардом». Однажды я спросил старика, кто такой этот Уиллард, и он мне рассказал, что Уиллард — последний Президент Соединенных Штатов от Республиканцев — великий человек, пытавшийся в свое время предотвратить беду, но он опоздал, потому что люди слишком далеко зашли в своей лености и тупости. Для головы девятилетнего мальчишки эдакое заявление оказалось непосильной нагрузкой. Хотя, если честно, я и сейчас не вполне понимаю смысл…

В частности, по словам Д.Д. выходило, что во времена Уилларда в городах не было самоуправления, а страну делили между собой две большие группы людей, которые боролись друг с другом за право выдвинуть Президента. Группы эти не были кланами, а Президент не был третейским судьей в спорах городов или Штатов. Он просто ими управлял.

Д.Д. обычно спускался по Мейн-стрит мимо Таунхолла и Накопителя солнечной энергии к фонтану, сворачивал к дому папиного дяди Конрада и шел аж до самого края Города, где кончаются Деревья и начинаются поля. У аэропорта он поворачивал, заглядывал к Джозефу Аракельяну и там, стоя рядом с ручными ткацкими станками и презрительно усмехаясь, разглагольствовал об «автоматических механизмах»… Что он имел против наших станков, я не понимал, потому что ткани Джозефа хвалили все.

Кстати, старик постоянно ругал наш аэропорт, в котором стояла полудюжина городских перелеток. Ругань была несправедливой, аэропорт был хоть и мал, но хорош, — с бетонным покрытием, блоки для него выдирали из старого шоссе. Перелеток тоже хватало на всех. В Городе никогда не могло случиться так, чтобы шесть групп людей одновременно захотели бы отправиться в путешествие.

Но я хочу рассказать вам о Коммунисте.

Произошло это весной, снег уже стаял, земля просохла, и фермеры отправились на пахоту. Остальной народ в Городе вовсю готовился к Празднику — все варили, жарили, выпекали, — и воздух полнился восхитительными запахами. Женщины переговаривались через улицу, обменивались рецептами блюд; ремесленники ковали, чеканили, пилили, вырезали; на вымытых тротуарах пестрели нарядные одежды, извлеченные на свет из сундуков после долгой зимы; влюбленные — рука в руке — перешептывались в предвкушении празднества.