Грегори Робертс - Духовный путь [litres]

Тем не менее помню, что после каждой несовершенной попытки с каждым днем я чувствовал себя все увереннее. Я без всякой опаски подходил к своему Священному пространству, чувствуя готовность приступить к делу. Я знал, что связь возникает, у меня не было сомнений по поводу процесса. Что не соответствовало моим ожиданием – это мое собственное в нем участие, то, как скверно я дул в раковину.

И хотя мое осознанное и осмысленное внимание порой рассеивалось, что вызывало раздражение и досаду, я с нетерпением ждал каждого следующего Служения и стремился к совершенствованию.

За первый год я лишь раз поменял музыкальное сопровождение. Когда оказалось, что в первую выбранную мною мелодию семь нот умещаются без труда, я выбрал другую, столь же способствующую сосредоточению, но более длинную – теперь мне нужно было каждый раз дуть в раковину по двадцать шесть секунд, чтобы попасть в ритм и в такт.

На то, чтобы ноты совпадали с началом, серединой и концом первой мелодии, у меня ушло четыре месяца: теперь последний такт звучал именно на последней секунде выдуваемой ноты. На освоение новой мелодии ушло всего два месяца, и именно ее – дольше было не растянуть дыхание – я использовал до конца этого года.

Музыка, звон колокольчика, горящие свечи и благовония сильно мне помогли в этот первый год, когда я был в разлуке с духовным наставником и исполнял деятельное Служение в одиночестве.

Другим благотворным фактором стали поддержка и понимание моей сердечной подруги А.

Вряд ли я смог достичь того, чего достиг – уйти от привычного уклада, совершить духовный прорыв и приступить к деятельному Служению, – если бы моя спутница не оказала мне столь безусловной поддержки. Тому уже шесть лет, и они не последние.

А еще мне очень повезло постоянно иметь перед глазами пример моего духовного наставника: чистосердечие, с которым он совершает свое Служение, не имеет, по моему опыту, себе равных – а кроме того, он всегда терпеливо и мудро отвечает на сотни моих вопросов.

Одобряли меня и мама с отчимом – они дали мне совет продолжать, когда поняли, по какому Пути я пошел.

Мои взрослые дети проявили очень взрослое отношение и сказали, чтобы я не сдавался.

Мой любящий скептик-брат спросил:

– Ты дважды в день дуешь в раковину перед бронзовым божком. Может ли быть что-то дурнее?

– Ну, например… каким я был раньше, давно? – ответил я.

Он согласился и оказал мне неоценимую поддержку, поскольку к концу первого года многое уже изменилось – или начало меняться – к лучшему.

То были мелкие подспудные изменения, которых я в тот момент не замечал, однако в совокупности они серьезным образом изменили уклад моей жизни.

Киноафиши в рамках, которые я на протяжении многих лет вешал на стены разных своих квартир, обвисли или упали, а освободившееся пространство стало постепенно заполняться рамками с фотографиями родных и близких, а также с картинами, которые написали мои друзья.

Я несколько десятков лет ездил на мотоциклах, чинил их и модифицировал – в результате у меня набралось множество сувениров и всяких штук, связанных с мотоциклами. Постепенно они исчезли – я их раздал, сам не понимая, что делаю.

Меня вдруг потянуло к творчеству: я создавал новые статуи, коллажи, писал музыку. Мои произведения украшали углы и стены.

В Индии у меня развился вкус к экстравагантным цветам, и вот к концу года цвета начали кочевать из комнаты в комнату в виде цветочных гирлянд и ленточек на шелковых сари, которые мне дарили друзья: они отражали солнечный и искусственный свет, делая его красным, желтым, зеленым. По всей квартире пылали цветные нимбы.

Менялось и то, какую музыку я покупал и слушал. Я просматриваю плейлисты, которые составлял до начала Служения. В этих песнях много бунтарства, возмущения по поводу несправедливости, есть там и блатные тексты. Я помню, что побудило меня их выбрать, однако за этот год мышление мое поменялось. Если раньше тот выбор казался мне осмысленным, теперь мне такие вещи стали не по вкусу.

В нынешних моих плейлистах много песен о любви, мечтах о любви, решимости никогда не сдаваться – какие бы невзгоды ни насылала жизнь. К концу первого года я перестал слушать бунтарские песни из ранних подборок и стал слушать новые из новых.

Кому-то покажется, что это мелочь. Но для меня это был важный шаг. Музыка – первое, что я слышу утром, и последнее – вечером. Под музыку я пишу, рисую, создаю коллажи и скульптуры, под нее я каждый день тренируюсь и танцую; музыкой сопровождается мое деятельное Служение. Я и сам пишу музыку и песни.