Наталья Литтера - Пять лепестков на счастье [litres]

– Ну, будет, будет…

Дела, конечно, уже не были в таком расцвете. Любовь Николаевна, не обученная производственным тонкостям, взять на себя управление кирпичным заводом не могла. Во многом пришлось положиться на управляющего. Однако и полностью упустить дело из рук было нельзя, потому все отчеты и новости несли Петру Гордеевичу, зачитывали вслух, а он уже либо соглашался с предложениями, либо нет. Это научились понимать по его морганию и издаваемым звукам. Худо-бедно, но завод продолжал приносить прибыль, хоть и не такую, как прежде. А вот торговля пришла в убыток. Всем известно: раз нет твердой руки – приказчики проворуются. Перешедшие по договору московские лавки Рысакова пришлось продать, а вырученную сумму положить в банк под проценты.

– Тогда у нас всегда будут деньги, и девочкам останется, – говорила Любовь Николаевна мужу.

Петр Гордеевич согласился, только взглядом при этом показал на младшую – Машеньку. Мол, ей пойдут. А старшую – Леночку – будто и не замечал. Как привезли его тогда с Москвы, так больше и не смотрел на нее, а если порой и взглянет, то коротко… недобро. Трудно было разгадать эмоции на больном лице, но Любовь Николаевна была уверена, что Петр Гордеевич отвернулся от старшей дочери и часто закрывал глаза, когда она приходила поласкаться, погладить его здоровую руку.

В чем причина этого охлаждения, Любовь Николаевна не знала, только случившаяся перемена не приносила ей радости.

«Родную дочь от себя гонит, – думала она, – настоящую гонит, а мою привечает».

И радоваться вроде должна была, что принял Машу, что за родную считает, но старшую невзлюбил, и от того вина перед мужем не проходила. Неправильно все это. Любовь Николаевна старалась исправить положение, уделяла внимание Леночке, выходила в город гулять с обеими. А разница-то в возрасте между девочками меньше двух месяцев. Знала, как шепчутся за ее спиной, обсуждают. Осуждают. И не надоедает ведь судачить о чужой жизни. Любовь Николаевна шла с девочками, не боясь сплетен и пересудов. Последние годы научили ее быть сильной. Здоровалась на улице со знакомыми, терпеливо отвечала на вопросы о здоровье Петра Гордеевича, рассказывала про новые, выписанные из-за границы цветы и сворачивала в мыльную лавку, которую открыла недавно на Никольской улице. Лавка пользовалась большим успехом у городских модниц. Ничего в этой женщине со строгим лицом не напоминало ту мечтательную нежную даму, которой Любовь Николаевна была когда-то. Мечтать стало некогда. С хозяйством бы управиться, мужу дни продлить, детей на ноги поставить, найти время для мсье Жиля.

Мыловарня продолжала работать, а француз навсегда осел в Воздвиженске.

К уже имеющемуся саду, где выращивались цветы для получения масел, за городом была куплена новая земля, гораздо большей площади. Настоящее поле, огороженное высоким забором, там высаживались пионы, лаванда, мята. Жители Воздвиженска поначалу считали это чудачеством, а потом привыкли, тем более что в лавке продавалось мыло не хуже французского, ароматное, разноцветное. Да и флакончики с духами появились. Именно в мыловарне с прилегающим к ней садом Любовь Николаевна находила себе отдых. Она продолжала выписывать книги про растения и запахи, читала легенды, придумывала названия для новых сортов мыла, пыталась сама создавать ароматы. Беседы с мсье Жилем приносили радость и успокоение усталой, обремененной чувством огромной вины душе.

– Я думаю добавить сюда фиалку.

– Ни в коем случае! Мадам, фиалка – это юность. Это молодость.

– Каждая женщина мечтает остаться молодой.

– Но фиалка смешна на сорокалетней женщине! Вы готовите благоухание зрелости, вы же сами об этом сказали.

– Фиалка прекрасна. Жаль, что мы не можем вырастить ее у нас, давайте выпишем масло из Франции.

– Фиалку нельзя добавлять в эти духи! Вы убьете аромат!

– Но ведь мы даже еще не пробовали, мсье Жиль. Давайте сначала добавим, а потом уже решим – подходит она или нет.

– Вы очень упрямая женщина, мадам. Мы попробуем, и не получится. Куда вы потом денете это масло?

– Мы сделаем фиалковое мыло, и оно разойдется, вот увидите.

– Ну, хорошо, – вздохнул парфюмер, – ваша взяла. Только знаете, из корня ириса получают отличное масло, которое пахнет фиалкой. И оно намного дешевле. На вашу авантюру лучше потратить его.

– Я была уверена, что вы меня поддержите, дорогой мсье Жиль. – Звонкий поцелуй в щеку заставил парфюмера смутиться, и он с ворчанием удалился в сад.