Тове Дитлевсен - Зависимость

В следующие дни мне плохо. Но они проходят, и мы снова счастливы вместе. С этим навсегда покончено, обещаю я Виктору, ты мне намного дороже, чем любые таблетки на свете. Мы продаем дом и вместе с Яббе и детьми переезжаем в четырехкомнатную квартиру во Фредериксберге.

Одной осенней ночью Хэлле заболевает. Она приходит в нашу комнату и забирается в кровать, трясясь от озноба. У нее болит горло, я измеряю температуру — выше сорока. Спрашиваю совета Виктора, и тот звонит дежурному врачу. Через полчаса приезжает доктор, крупный добродушный мужчина. Он заглядывает Хэлле в горло и выписывает рецепт на пенициллин. У детей температура поднимается чаще, чем у взрослых, объясняет он. Но чтобы подстраховаться, нужно сделать ей укол. Он открывает свой чемоданчик, и стоит мне завидеть шприц и ампулы, как мое вожделение к петидину, которое я считала глубоко погребенным, с непреодолимой силой затмевает сознание. Виктор всегда засыпает раньше меня и спит крепко. Следующей ночью я выползаю из кровати и осторожно поднимаю трубку телефона в гостиной. Я набираю дежурного врача и ожидаю его, сидя на стуле с подобранными под себя ногами. Наружную дверь оставляю открытой, чтобы не звонили в дверь. Я пребываю в страхе, что Виктор об этом узнает, но то, что движет мной, сильнее этого страха. Врачу говорю, что у меня болит ухо, и он заглядывает в прооперированный слуховой проход. Вы переносите морфий? — спрашивает он. Нет, отвечаю я, меня от него тошнит. Тогда я дам кое-что другое, говорит он и наполняет шприц. Я молю небеса, чтобы это был петидин. И это он. Я возвращаюсь к спящему Виктору, знакомая сладость и блаженство тем временем уже разливаются по всему телу. Счастливая и недальновидная, я считаю, что могу повторять трюк, сколько захочется. Риск разоблачения невелик.

Но несколько ночей спустя, когда дежурный врач уже готов впрыснуть вещество, в гостиной неожиданно появляется Виктор. Что, черт побери, здесь происходит, в ярости кричит он на испуганного доктора. С ней всё в порядке, немедленно убирайтесь отсюда, и чтобы ноги вашей больше не было в этом доме. Врач уходит, и Виктор так грубо хватает меня за плечи, что причиняет боль. Да чтоб тебя черт побрал, рычит он, еще один-единственный раз — и сразу от тебя уйду.

Но он этого не делает — никогда. Со своим страшным соперником он борется так рьяно и люто, что вселяет в меня страх. Каждый раз, уже готовый опустить руки, он набирает номер доктора Борберга, слова которого наполняют его новой силой. Виктор больше не решается лечь спать, и с дежурными врачами приходится завязать. Но пока он на работе, я нахожу другого доктора, который с легкостью делает мне уколы. Чтобы уберечь саму себя, я рассказываю об этом Виктору. Он обзванивает кучу врачей, угрожая им Департаментом здравоохранения, так что я больше не могу обратиться к кому-то из них. Но в дикой жажде петидина я постоянно отыскиваю кого-то нового. Я ничего не ем, снова худею, и Яббе крайне озабочена моим состоянием. Доктор Борберг предупреждает Виктора, что, если так будет продолжаться, придется снова госпитализировать меня, я же умоляю, чтобы мне позволили остаться дома. Я обещаю искупить вину и в очередной раз нарушаю свои обещания. В конце концов Борберг убеждает Виктора: единственное надежное решение — переезд из Копенгагена. На этот момент денег у нас немного, и мы берем кредит у издательства «Хассельбальх» и покупаем дом в Биркерёде. В городе всего пять врачей, и Виктор сразу же связывается с ними и запрещает иметь со мной дело. Наконец-то достать наркотики невозможно, и я медленно учусь смиряться с жизнью — такой, какая она есть. Мы любим друг друга, и нам хватает нас самих и детей. Я снова начинаю писать, и, когда действительность застревает у меня соринкой в глазу, мы с Виктором выпиваем бутылку красного вина. Я вырвалась из зависимости длиною во много лет, но стоит сдать кровь на анализ или пройти мимо витрины аптеки — и во мне до сих пор просыпается прежнее вожделение, пусть и совсем слабое. И пока жива я — оно не умрет.

Идея создания «Дома женщин» в Копенгагене принадлежит Эмме Гад и впервые была высказана в 1895 году. Строительство здания по проекту Рагны Грубб завершилось в 1935 году. Сегодня здесь по-прежнему размещается «Союз женщин». — Здесь и далее приводятся примечания переводчицы.

Gruk ( датск. ) — жанр короткого стихотворного афоризма, придуманный и названный так Питером Хейном. Всего он написал около семи тысяч груков на датском и примерно четыреста — на английском.