Михаил Гиголашвили - Кока

Отойдя от костра, Иуда углядел место под деревом, притоптал его и лёг, подложив под голову узел.

Но заснуть не мог. В тишине медленно наползала его каждодневная пытка – начали раздаваться, всё громче и мощнее, людские голоса: визгливые женские, низкие мужские, пронзительные детские, хриплые старческие. Они вопили на разные лады, ругали Иуду, терзая слух адским сонмищем криков. Голоса что-то требовали, угрожали, издевались…

Шумел ночной безлунный лес. Гудело под ветром дерево, в корнях которого съёжился в серый комок старый, больной головной болезнью Иуда, уже много лет неправедно заклеймённый человеческой ненавистью.

…Сразу после казни Иешуа он, Иуда Алфеев, брат апостола Иакова Алфеева, ушёл из Иерусалима. Ему был противен народ, предавший Учителя, омерзительны ученики его, сжавшиеся от страха перед римскими мечами, – ни одного из апостолов не было на Гаввафе!.. Ни одного!.. Ему был несносен и он сам – жалкий, забитый, неуклюжий, с печатью смерти на лице. Он боялся своего имени – после предательства Иуды из Кариота оно звучало как бич. Толпа, совершив подлость, нашла виновника: Иуда! Он виноват во всём!

Иуда Алфеев уходил всё дальше от родины. Бродил по Идумее и Сирии. Пытался учить словам Иешуа верблюдоводов-язычников в Аравии. Жил с пещерниками в пустынях Египта. Доходил до Йемена, где люди, увидев его клеймённое багровым пятном лицо, гнали от себя прочь, крича: “Шайтан! Шайтан!” И он уходил, как побитый пёс. С каждым днём в нём рос страх перед людьми. Он не мог ходить по улицам – казалось, все встречные норовят унизить или ударить его. С опаской вглядываясь в людей, жался к стенам и брёл наугад куда глаза глядят. Питался чем попало, спал где придётся, а иногда, слыша приказные голоса, подчинялся им.

Забрёл как-то в общину Кумрана, где жили люди по прозванию ессеи. Эти кумраниты лишены всех благ земных – золота, женщин, вкусной еды и весёлого вина. Но и они не приняли Иуду к себе, сказав с презрением, что брат его, апостол Иаков, превратился в саддукея, разбух от богатства и разврата, а он, Иуда, – плоть от плоти Иакова, да ещё клеймёный, посему нет ему, грязному, места в их чистой общине.

Тогда он решил идти к брату, чтобы добиться справедливости: пусть брат всегласно признает, что он, Иуда, не предатель, не Искариот, что он – другой, верный заветам Иешуа, за коим следовал с открытыми ушами и жадной душой.

Он добрался до левантийского берега Серединного моря, нашёл дворец брата. Был тёплый летний день. Солнце заботливо грело землю. Ветерок шевелил траву возле ворот. Стража дремала. Дело шло к полудню. Иуда пробрался через сад, стараясь не смотреть на гамаки, где качались, грызли фрукты, шептались, посмеивались одетые в кисейные наряды молодые женщины. Во дворце заметался, не зная, куда идти.

Вдруг услышал низкий монотонный голос, нашёл приоткрытую дверь, заглянул в щёлку: посреди зала в золочёном кресле – его брат Иаков, а вокруг на коврах, скрестив ноги, – четыре бородатых старца в чёрных чалмах с серебряными звёздами. Один из них глуховато вещает:

– Это говорю тебе я, Маррон из Египта! Верь мне, ибо я знаю всё, что может знать человек! Этот камень, – он пошарил рукой в шкатулке, – именуется шамир. Он царь всех камней! Он крепче всех веществ и остаётся невредим в лаве вулканов. Им можно резать камни. Это свет солнца в ночи. Шамир создан Богом в сумерках первой пятницы, перед закатом солнца. Он принесён орлом из рая царю Соломону для помощи при постройке храма. Надетый на руку убийце, шамир тускнеет, а от близости яда отпотевает. Этот камень двупол. Зарытые в землю, два шамира рождают новый камень. – Передал шкатулку старцу с узким и жёлтым лицом. – Больше я не имею права сказать тебе сейчас. Если хочешь обрести истинные знания, пройди очищение от скверны, тогда и камни, и храмы, и мудрые люди откроют тебе свои и чужие тайны!

Иуда решительно вошёл.

Иаков вскинулся на него, заставил себя улыбнуться, обернулся в сторону магов:

– Достойные, разрешите мне сказать несколько слов этому человеку? – Сполз с кресла и, тучный, обрюзгший, кое-как заковылял в боковую нишу (огромный живот затруднял ходьбу). – Чего тебе надо?! – зашипел, когда остались вдвоём.

Иуда с надеждой посмотрел на брата.

– Ты знаешь сам!

Иаков поморщил холёное лицо.

– Что? Опять? Восстановить справедливость? Объявить всему миру, что ты не тот Иуда, что предал Иешуа? Нет! – Он резко взмахнул рукой. – Я не сделаю этого! Это не имеет смысла! С чего ты вообще взял, что люди думают, что ты Иуда-предатель? Людей с таким именем много! Это тебе только кажется из-за пятна! Кто виноват, что ты клеймён и помечен? Ты болен, давно и безнадёжно! Если желаешь, мои лекари осмотрят тебя. А у меня много дел! И вообще… – Иаков хлопнул в ладони. прошептал что-то на ухо вошедшему слуге и отправил его куда-то.