Михаил Гиголашвили - Кока

После стычки притихли. Беспал занялся лепкой перстней из хлеба и фольги. Расписной то брался за вязанье, то что-то подсчитывал на бумажке, сверяясь со своей полкой. Крытник Граф мирно шебуршал в банке.

Кока разобрал свои вещи – вчера ночью умудрился постирать их в умывальнике, у Расписного было “хозяевое мыло”, – и они пахли, как спальное бельё в поездах.

Потом взял Библию, но читать не мог – сознание застилал гулкий шум в голове, возросший после ареста. Сквозь него слова Библии казались слишком простыми и далёкими от той бездны, на краю которой он стоит. Он ожидал от Библии скорой помощи, но пока не ощущал её, хотя сам строй букв успокаивал, даже баюкал, и вспоминались слова бабушки: “Стихи – пирожные, а проза – хлеб насущный!”

Его заинтересовали приписки и подчёркнутые кем-то прежде строчки. Где-то стояло на полях от руки: “И меня спаси, Господи!” Или: “Яви силу! Помоги!” На страницах – свечные следы. На семнадцатой странице – неразборчивый штамп епархии.

Он открыл Библию наугад, прочитал первое попавшееся на глаза. Фраза из Луки: “И кто не несёт креста своего и идёт за Мною, тот не может быть Моим учеником”. “Вот, и мне крест нести… А сколько нести?.. И за что, главное, он мне?.. Я же не Христос!..”

Расписной, заметив, что Кока открывает и закрывает книгу, понимающе кивнул:

– Поможет, когда срок свой знать будешь. Когда срок дадут, легче станет. Тогда и читай. Только щёк никому не подставляй – измордуют в хлам! В тюрьме Библия плохо канает. Если подставлять щёки, и другие части тела скоро придётся подставлять. Тут другой закон – око за око… Друзьям – добро, врагам – по справедливости, а она может быть разной! Врага можно простить, но до этого лучше убить… А почему убивают? Три причины – месть, ревность, бабки!

Кока вспомнил:

– Моя бабушка говорит: если жить по схеме “око за око, зуб за зуб”, то скоро все люди станут слепыми и беззубыми и передохнут от голода. Но вот интересно: почему народ выбрал Варавву, а Христа отправил на крест?

Расписной с сомнением покачал головой:

– Народ? А был ли там народ? Может, набежало ворьё на сходку? Устроило шабаш на этой Голгофе, закричало своего паровоза Варавву – вот и спасся вожак, а другого…

Ему не дала договорить брякнувшая кормушка, где возникло потное лицо Моськи Поноса.

– Гарме… Гамре… Давай, налегке!

– Что значит – налегке? – успел спросить Кока.

– Не везут, а тут, в тюрьме, кто-то что-то хочет…

От Моськи Поноса разило луком и водкой. Он тащился рядом, ковыряясь в крутом носу и ругая баб, баламутящих на втором этаже.

– Что за бабы? Женщины тоже здесь сидят?

Моська Понос вытаращил глаза.

– А где? Конечно, тут. С ними нет покоя. Мало этим ведьмам раз в неделю душ принимать, давай два раза! А нам квоты на воду урезали, куда там два раза! Вот суки упрямые… (“Мне бы твои заботы, Моська…”) И главное – всё время своих детёнышей видеть просят, заколебали совсем…

– Каких детёнышей? Что, детей тоже сажают?

– Не сажают, а рожают тут… Детей, тут рождённых, “серыми цветами” кличут. Нарожают лиходейки уголовников – и рады! Правду люди говорят: кто в тюрьме родился, тут и пригодился!

Вышли из главного здания, перебежали двор и оказались в одноэтажной пристройке. Внутри – поновее и почище. Стены светлые. Какие-то графики и объявления. Фотороботы. Доска с фотографиями мужиков в мундирах.

Двери.

В одну из них с надписью “АДВОКАТ” Моська Понос втолкнул Коку.

В пустой комнате, с решётками на окне, за железным столом – следователь Пётр Ильич. В синем мундире, в очках на верёвочке, только нарукавников нет. И чернильницы с детсадовской ручкой нет.

Он сухо кивнул, вглядываясь в Кокино лицо:

– Да вы похожи на разбойника с этой бородой! Садитесь!

– Там, куда вы меня определили, лучше так, с бородой… – Кока решил не подлизываться к следаку – всё равно ничего хорошего ожидать не следует. И он не собака, чтобы на задних лапах лебезить! Говорил же Черняшка: “К сильным не ластись, слабых не мучай!”

Пётр Ильич оборвал его:

– Куда же было вас определять? Вы же приезжий? Домой в Тбилиси отправить, под домашний арест? Ну ладно, это побоку. Как вам сидится?

– Хорошо. Всё в ёлочку. Люди добрые, приветливые, отзывчивые, учат уму-разуму.

– Вот-вот. И что, они до сих пор не объяснили вам, что для вас есть один выход – раскаяться и помочь следствию? Назвать сообщников и продавцов наркотиков, найденных у вас? Хватит наводить мутотень на плетень!