Джон Чивер - Исполинское радио

— Ну, что миссис Эмерсон? — спросила Кэтрин.

— Чепуха. Смешно было даже думать, что она способна обидеть ребенка.

— Ренэ звонила опять. Она отвезла миссис Харли домой. Она просит позвонить, когда мы найдем Дебору. Я не хочу больше видеть Ренэ.

— Еще бы!

— Если с Деборой что случится, я не прощу себе, — сказала Кэтрин.—Я не прощу себе никогда. Мне все кажется, будто мы принесли ее в жертву. Я только что читала про Авраама.

Она открыла библию и прочла вслух:

— «Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой я скажу тебе. Авраам встал рано утром, оседлал осла своего, взял с собою двоих из отроков своих и Исаака, сына своего; наколол дров для всесожжения и, встав, пошел на место, о котором сказал ему бог».

Она закрыла книгу.

— Чего я боюсь, это—сойти с ума. Я все время твержу про себя номер нашего телефона и адрес. Ведь это же бессмысленно, правда?

Роберт положил руку ей на лоб и погладил ее по голове. Ее темные волосы были расчесаны на косой пробор, как у девочки.

— Боюсь, что я схожу с ума, — повторила Кэтрин.— Ты знаешь, что я чуть не сделала, когда ты ушел? Я хотела взять ножик, острый ножик, открыть шкаф и порезать все свои платья. Я хотела искромсать их в клочья. Потому что они все такие дорогие. Ведь это бессмысленно, правда? Нет, нет, конечно, я не сошла с ума. Я все понимаю. Ты знаешь, у меня ведь в детстве умер братишка. Его звали Чарлз, Чарлз младший. Его назвали в честь отца, умер он от какой-то болезни (не знаю, какой), когда ему было два с половиной года — столько, сколько Деборе сейчас. Конечно, маме с папой было тяжело, только у нас совсем другое. Я тут сидела и все думала. Я знаю, что я кругом виновата. Я была скверной матерью и скверной женой, и это мне наказание, я знаю. Я нарушила все клятвы, ни одного обета не сдержала. Девочкой я давала себе обеты в новолуние и когда выпадал первый снег. И всегда их нарушала. Но я говорю так, точно мы ее потеряли, но ведь мы не потеряли ее, правда? Они ведь найдут ее, полицейский сказал, что найдут.

— Конечно, найдут, — сказал Роберт.

В комнате стало темно. Низкие тучи совсем уже спустились на город. Слышно было, как дождь бьет в стены и окна.

— Она лежит на улице под дождем! — вскричала Кэтрин, забившись в кресло и закрыв лицо руками. — Она лежит под дождем!

— Они найдут ее, — сказал Роберт. — Дети часто убегают. Я читал несколько случаев в «Таймсе». Такие истории бывают со всеми. Дочка моей сестры, например, упала с лестницы. У нее была трещина в черепе. Думали, не выживет.

— Да, правда, ведь и с другими такое бывает? — спросила она, подняв лицо к мужу. Дождь прекратился внезапно, оставив после себя пронзительную свежесть, словно кто-то разбил на улице бутыль с нашатырным спиртом. Роберт видел, как дождевые тучи потушили блеск реки. — Я хочу сказать, что у всех бывают болезни, несчастные случаи, — сказала Кэтрин,— а нам до сих пор так везло. Ты знаешь, Дебора ведь не обедала. Она будет ужасно голодна. Она с утра ничего не ела.

— Я знаю.

— Милый мой, ты иди, — сказала Кэтрин,— тебе будет легче.

— А ты что будешь делать?

— Я уберу гостиную. Мы вчера оставили окна настежь, и теперь всюду такая копоть. Ступай. Я ничего! — Она улыбнулась. Лицо ее распухло от слез. — Пойди на улицу, тебе будет легче, а я займусь уборкой.

Роберт снова спустился. Полицейская машина стояла перед домом. К Роберту подошел сержант, и они перекинулись несколькими словами.

— Я собираюсь еще раз прочесать ближайшие улицы, — сказал сержант. — Хотите пойти со мной?

Возле их дома стояло полуразрушенное здание пивоварни, которую бросили еще в эпоху сухого закона. Тротуаром завладели окрестные собаки, и он был весь усеян испражнениями. Рядом, за пивоварней, находился гараж с выбитыми стеклами в подвальных окнах. Полицейский сунул фонарь туда, где не было стекла. Роберт вздрогнул, увидев солому и обрывок пожелтевшей бумаги: цвет пальто, в котором ушла Дебора. Он промолчал. Вдали шумел вечерний город.

Они поравнялись с трущобами, довольно зловещими на вид. На подъезде висела надпись: «Добро пожаловать, Джерри!» Железные ворота в подвал были распахнуты. Полицейский сверкнул фонарем вдоль крутой лестницы. Ничего, кроме выщербленных ступеней. Какая-то старуха подозрительно косилась на них с крыльца соседнего дома.

— Там нет моего Джимми! — завизжала она.— Вы его не найдете.