Джон Чивер - Исполинское радио

К половине одиннадцатого миссис Харли поняла, что Ренэ уже не придет; она очень огорчилась: ей так хотелось побывать в церкви в это утро! Она вспоминала латинские слова, колокольный звон и это удивительное чувство очищения и возрождения, которое охватывало ее всякий раз, когда она вставала с колен. Она с горечью принялась думать о том, что Ренэ Холл нежится в постели, между тем как она по ее милости не может сходить в церковь и как следует помолиться. Утро было на исходе, все больше и больше детишек прибывало в парк. Миссис Харли время от времени выискивала глазами желтое пальтишко Деборы.

Девочка немного ошалела от утреннего летнего солнца. Она нашла несколько сверстников и стала с ними бегать. Они прыгали, пели и кружились вокруг песчаной кучи, как ласточки, без всякой видимой цели. Дебора немного отставала от других, потому что еще не совсем владела своими движениями, и иногда от усердия валилась на спину. Миссис Харли позвала ее, девочка послушно подбежала к ней и, прислонившись к ее старым коленям, принялась болтать о каких-то мальчиках и львах. Миссис Харли спросила ее, не хочет ли она навестить Ренэ.

— Я хочу жить у Ренэ, — сказала девочка.

Миссис Харли взяла ее за руку. Они поднялись по ступенькам, ведущим из сквера на улицу, и пошли пешком к дому, в котором жила Ренэ. Миссис Харли позвонила наверх по внутреннему телефону и через несколько минут услышала сонный голос Ренэ. Пускай приводит девочку, сказала она, она с удовольствием побудет с ней часок. Миссис Харли поднялась с Деборой на пятнадцатый этаж и там с ней простилась. Ренэ была в утреннем капоте, отделанном перьями; в окнах были спущены шторы.

Ренэ закрыла дверь и взяла девочку на руки. У Деборы были мягкие волосы и нежная кожица, и вся она благоухала утренней свежестью. Ренэ целовала ее, щекотала и дула ей за шиворот, так что Дебора чуть не задохлась от смеха. Потом Ренэ подняла шторы, и стало немного светлее. В комнате было не убрано и пахло кислым. Всюду стояли рюмки из-под виски, по всем столам были разбросаны пепельницы, из которых вываливались окурки, а в почерневшей серебряной вазе торчали сухие, увядшие розы.

Ренэ сговорилась на тот день завтракать с кем-то из приятельниц.

— Меня ждут к завтраку,—сказала она Деборе. — Сейчас я приму ванну, потом оденусь, а ты будь умницей. — Она дала Деборе свою коробочку, где у нее хранились бусы, кольца и браслеты, и открыла кран. Дебора тихо сидела за туалетным столиком, надевая одно за другим ожерелья и клипсы. Ренэ вышла из ванны и не успела еще одеться, когда зазвонил звонок. Накинув на плечи халат, она поспешила в гостиную. Дебора побежала за ней. В комнате стоял мужчина.

— Я еду в Олбани, — сказал он Ренэ. — Почему бы тебе не уложить свои вещички и не поехать со мной? А в среду я привезу тебя назад.

— Я бы с удовольствием, милый, — сказала Ренэ. — Но я занята. Я завтракаю с Хэлен Фосс в «Плазе». Я, кажется, через нее могу получить работу.

— Отмени завтрак, — сказал мужчина, — и поедем!

— Невозможно, мой милый, — сказала Ренэ. — Приезжай в среду.

— Чье дите? — спросил мужчина.

— Это девочка Теннисонов. Мне ее подкидывает их няня на то время, что она уходит в церковь.

Мужчина энергично обнял Ренэ, поцеловал ее и ушел, сговорившись встретиться с ней в среду вечером.

— Это был твой богатый и противный дядюшка,— сказала Ренэ девочке.

— У меня есть подруга, — сказала девочка. — Ее зовут Марта.

— Да, да, конечно, у тебя есть подруга, которую зовут Марта,—сказала Ренэ.

Она вдруг заметила, что Дебора насупилась и что на глазах у нее выступили слезы.

— Что такое, деточка? — спросила она. — Что случилось? Ну, не надо, милая, ты лучше посиди вот тут на диванчике и послушай радио. А я займусь своим личиком.

Она вышла в спальню и уселась за туалетный столик.

Через несколько минут снова раздался звонок. На этот раз пришла миссис Харли.

— Хорошо пели?—спросила ее Ренэ. — Сейчас я одену Дебору.

Она стала искать ее пальто и шапку, но на том месте, куда она их положила, их не было. И самой Деборы не было. У Ренэ жестоко забилось сердце. Она прошла в спальню.

— У меня прямо вся душа оживает, как я побуду в церкви, — говорила между тем миссис Харли.

Ренэ с ужасом подумала об окнах. В спальне окно было открыто настежь. Она посмотрела вниз, вдоль пятнадцати этажей. Был виден кусок тротуара, навес над подъездом; на обочине стоял швейцар и свистел проезжавшему мимо такси, да какая-то блондинка прогуливала пуделя. Ренэ вернулась в гостиную.