Станислав Смагин - Там, где мой народ. Записки гражданина РФ о русском Донбассе и его борьбе

Хорошо, если разницу между украинцами, борющимися или для начала просто выступающими против хунты, и сторонниками Новороссии и воссоединения русских земель, для начала полностью осознает хотя бы неравнодушная к этой проблематике часть российского общества. То, что ее не осознает и даже подчеркнуто не хочет осознавать чиновничество и «гражданские активисты», находящиеся в той или иной степени на казенном довольствии, — печально, но давно не удивляет. Доходит до анекдотов, когда в ответ на украинский флешмоб, в ходе которого исполнялись советско-русские песни, жители РФ собираются спеть…«Червону руту», прекрасную, но стопроцентно украинскую песню. Это, заканчивая линию аналогий, как если бы хор Коминтерна в поддержку томящегося в гитлеровских застенках Тельмана спел «Хорст Бессель».

Так как же нам в итоге относиться к украинской политэмиграции? Мое мнение — с прагматизмом, как к исчезающему малому, но при правильном обращении все-таки возможному элементу борьбы против тяжелого украинства, и с некоторой иронией, как к частному случаю политического постмодернизма и карнавализма. Правда, ирония не особо получается, когда вспоминаешь, что это карнавал на крови разделенного русского народа.

Как известно, сознание современного homo ukrainus базируется на парадоксах и алогизмах ничуть не менее чем полностью. Помимо буйных, вполне достойных очередного Майдана скачков от зрады к перемоге и обратно, которые порой настолько интенсивны, что оба пункта сливаются в единую здрадомогу или перезраду, украинца хлебом не корми (хотя нет, лучше и им покормить тоже, и шмат сальца сверху) — дай отчебучить взаимоисключающие параграфы. «Мы ненавидим москалей за фашизм и расовую неполноценность», «москали, отвяжитесь от нас и дайте скидок побольше», «никогда мы не будем братья, братушки, не стреляйте в нас» etc, etc.

Видимо, эта в прямом смысле природная, сиречь не прикрытая никакими социальными условностями, непосредственность позволяет украинским ру-соненавистникам привольно харчеваться в РФ. Мы уже привыкли к ежедневному созерцанию на центральных телеканалах так называемых украинских «экспертов» и «политологов», часто не способных связать двух слов и уж тем более связать их без примеси русофобии, но с видимым наслаждением воюющих против москалей на их территории и за их же счет; чуть было не написал «за мелкий прайс», но вовремя осекся, ибо гонорары этих тарапунек, штепселей и дедпанасов даже не снились подавляющему большинству граждан молодой Российской Федерации. Но есть и чуть менее заметный, так как не всегда рассчитанный на столь же широкую аудиторию, но от этого ничуть не менее интенсивный приток мастеров необандеровской, не побоюсь этого слова, культуры во всех ее проявлениях.

То к нам приезжает работать телеведущий Даниил Грачев, до этого в соцсетях целый год остривший про ватников и колорадов. То привозят очередной шедевр с участием актера Владимира Зеленского, великого полюблятеля «АТО». То еще одна полюблятельница этой же дряни, художница Евгения Гапчинская, засыпает российские прилавки открытками, конфетами и прочими изделиями с изображением своих фирменных пухлощеких ангелочков. То в Москве демонстрируют полный нежности к батальону «Айдар» фильм «Полет пули» за авторством некой Беаты Бубенец — при ближайшем рассмотрении дама, правда, оказалась пусть и духовно-политической украинкой, но природной россиянкой по имени Лена Степанова, бывшей, что характерно, активисткой движения «Наши», обладательницей крайне расово верной и ни разу не монголо-финно-угорской физиономии.

И вот Россию собрался навестить с гастролями певец Захар Май. Украинец, гражданин США, любитель восславить Бандеру и поглумиться над гибелью Моторолы, Доктора Лизы и ансамбля Александрова. Автор песни «Когда наши танки въедут в Москву?». Мечты Мая о вводе украинской бронетехники с крепкой броней и властным гусеничным ходом явно имеют не только патриотическую природу. Захар Борисович, по его собственному признанию, бандеровец нового поколения, прогрессивный, впитавший ценности либерализма и толерантности если не с молоком матери, то с чем-то похожим по цвету и консистенции. Гей-славянин, короче. Такому помечтать о вводе за счастье.

Я по-своему уважаю позицию украинского актера Алексея Горбунова, ранее активно востребованного в российском кинематографе, но разорвавшего связи с РФ после «евромайдана», который он поддержал, и начала войны в Донбассе. Горбунов, конечно, примерно такой же украинец, как Константин Елисеев, Павел Климкин и Василий Крутов, и лишь немногим более аутентичный, чем Степанова-Бубенец, но мог бы дать урок принципиальности многим носителям вышиванки и оселедца. Если Россия агрессор, то и барышничать с ней негоже. То же и с заукраинским представителем актерского цеха другой гордой постсоветской нации, знаменитым Вахтангом Кикабидзе. Неизвестно, чего больше в его русофобии последнего десятилетия, то ли оскорбленного августом-2008 грузинского патриотизма, то ли старческих проблем с головой. Но Валико-Мимино последователен — разлюбил Россию и дел с ней не имеет, вместо этого вслед за Михаилом Нико-лозовичем Галстукашвили возлюбил Украину, дает концерт памяти «небесной сотни» и жалеет в интервью, что недостаточно молод для рукопашной схватки с бурятскими бронетанковыми милиционерами в зоне «АТО».