Станислав Смагин - Там, где мой народ. Записки гражданина РФ о русском Донбассе и его борьбе

Еще раз уточним, что данная ситуация не только вина, но и беда Лаврова. Поговаривают, правда, что он был среди тех высших чиновников, кто выступал против ввода войск на Украину и вообще излишней агрессивности в отношении Киева, а значит, несет ответственность за курс, которому теперь сам и следует. Даже если это и не так, в сильно лучшую сторону ситуацию сей факт не меняет. Наша внешняя политика сейчас крайне сомнительна не только содержательно, но и стилистически, а тут уж претензии точно в первую очередь к самому министру. Ясное дело, на одной стилистике и раздувании щек далеко не уедешь, в предельно гротескном виде получится анекдот про угандийского диктатора Иди Амина, объявившего войну США и на следующий день присвоившего себе лавры победителя ввиду неявки соперника на поле боя. Но когда швах и с сутью, и с оболочкой…

У нас, русских, совсем другой тип восприятия руководителей страны, чем на современном Западе. Мы не можем воспринимать их утилитарно и без-эмоционально, как временно нанятых работников. Нам хочется гордиться ими, испытывать чувство сопричастности, воспринимать как во всех смыслах своих. Особенно желание радости и сопричастности касается как раз внешней политики и отвечающих за нее лиц. Мы хотим гордиться ими, нам нравится это делать, и мы это делаем всегда, когда есть повод. Но лучше все-таки радоваться именно успехам, а не их имитации на картинках и в юмористических шоу, чтобы потом не было больно разочаровываться.

И еще пара абзацев о том же. Помимо публицистов и блогеров, кто всегда твердит «Путин слил», есть ведь и те, для кого «Кремль в любой ситуации прав и дальновиден», их явно больше. Именно они производят мемы вроде «грозное русское молчание» в ситуации, когда, извиняюсь за тавтологию, лучше всего промолчать. «Да, Российская Федерация стоит и смотрит, как обстреливают Донбасс», «проигнорировав обстрелы российской территории и смерть наших граждан, Кремль дал понять, что втягиваться в войну не намерен» — это лишь наиболее яркие цитаты, выдающие то ли предельную циничную откровенность авторов, то ли недопустимую небрежность формулирования. Обычно грубейшие внешнеполитические просчеты и сомнительные шаги власти подаются под соусом более витиеватых объяснений, заставляющих читателя вместо неловкости почувствовать едва ли не гордость за страну.

Православная Пасха нередко выпадает на значимые светские праздники и памятные даты. В2015 году, например, она была 12 апреля, в 2016-м — 1 мая. В этом чувствовалось и многими подмечалось достаточно много символизма и глубоких смысловых пластов. Однако символичнее всего, на мой взгляд, когда Пасха не попадает на 9 мая (она по церковным правилам не может быть позднее 8 мая), но вплотную подходит к этому дню. В 1945-м она была 6 мая, в День Георгия Победоносца.

В светских праздниках часто много сакрального, так или иначе напоминающего о высшем внемате-риальном, но нигде концентрация таких элементов не высока так, как в Дне Победы. Его, собственно, и назвать просто светским праздником язык не поворачивается. Это еще одна Пасха, день Воскресения, и, хоть подобные аналогии всегда крайне рискованны и смелы, здесь смелости самое место. Как ей было самое место в четыре огненных года Великой Отечественной.

22 июня — наша Страстная Пятница, и немного символично уже то, что в 1941 году это была… нет, это была не пятница, а воскресенье. Мы скорбим о наших неисчислимых жертвах и муках. Воскресение Христово случилось на третий день после Распятия, для нашего большого народа эти дни растянулись на четыре года. Но Воскресение все же случилось. 9 мая — это наше Воскресение, день Победы, Спасения, преодоления смерти и ада, попрания смертию смерти. Это, как удивительно точно подмечено в песне, праздник со слезами на глазах. Праздник Победы в священной войне, как не менее точно подмечено в другой песне.

Одним из ярких проявлений трансцендентности, первичности духа над материей в праздновании 9 мая стала в последние годы акция «Бессмертный полк». Она приобрела особую значимость и получила особое освещение после того, как в 2015 году впервые состоялась в Москве. Сейчас «Бессмертный полк» вышел далеко за пределы России и бывшего СССР, охватив свыше шестидесяти стран. В тяжелейшей обстановке, сложившейся в мире, очень во многих точках сбора «Полка» его участники как будто воюют здесь и сейчас. В Киеве мужественным людям, не побоявшимся пройти по улицам с портретами своих воевавших родных и близких, было оказано невероятное по ожесточенности противодействие. В Израиле манифестантов пытались оплевать и освистать персонажи, симпатизирующие все тому же украинскому нацистскому терроризму. Особенно брал за душу марш в Донецке, где некоторые родители несли портреты детей, погибших уже на этой войне…