Жорж Старков - Город ненаступившей зимы [СИ]

— Потом! Проходили мы уже это «потом»…

Олегу этот вечер казался мучительно тягучим. Ему чудилось, будто он бесконечно долго сидел у окна, в ожидании, когда город завернётся в покрывало сумрака. Было неуютно и даже как-то прохладно, несмотря на летний зной. Отсутствие в крови достаточного количества алкоголя давало о себе знать необоснованной нервозностью и чувством тревоги. Все эти неприятные ощущения можно было легко снять. Просто открыть холодильник, достать прохладную бутылку «Пшеничной» и пустить по пищеводу сорокоградусную смесь воды со спиртом. Достаточно просто протянуть руку… Однако, дело осложнялось тем, что пить сегодня нельзя было категорически. На девять утра Олегу было назначено к следователю, у которого возникли вопросы, относительно смерти падчерицы. «Дрянная девчонка!» — подумал Олег и сжал кулак до хруста в костяшках. Даже после смерти умудрялась портить ему жизнь! Но, должно было держаться. Он знал — рассудок следует сохранить чистым и готовым к тому, чтобы отвечать на все вопросы осмотрительно и врать правдоподобно, если потребуется.

Олег был жёстким, но, одновременно, мягким, когда насильно овладел приёмной дочерью. Жесткостью он быстро подавил сопротивление. Мягкость же выразилась в том, чтобы на теле почти не виднелось каких-либо следов насилия. И, как ему казалось, с этой задачей он справился вполне успешно. Пробраться через частокол преисполненных ужасом рук, разлепить будто окоченевшие ноги. Само собой, он не оставил внутри своего семени. Нужно быть полным дураком, чтобы поступить столь неосмотрительно! Первая экспертиза — и ты за решёткой. Однако, если у следователя возникли подозрения, значит нужно быть готовым ко всему. А потому — алкоголь должен подождать завтрашнего дня. Несмотря на то, что расстояние до желаемого равнялось вытянутой руке…

Мужчина поёжился, глянув ещё раз на улицу, которую фонари уже начали вылизывать своим мутным светом, рывком поднялся со стула, сделал шаг к плите. Взял закипевший чайник, налил кипяток в стакан, со свисающем через бортик «хвостиком» пакетика. В последний раз он баловался чаем две недели назад. Обычно день начинался с пива, либо остатков недопитой со вчерашнего водки.

Не дождавшись пока «чайные опилки», томящиеся в бумажной клетке, дадут хоть какое-то подобие вкуса и крепости, Олег извлёк заварку, швырнул в мусорное ведро и жадно глотнул, невзирая на запредельный мокрый жар. В данный момент, такие мелочи Олега, ни в коей мере, не задевали. Ему было, действительно, плохо. Для человека, сильно, страстно и ежедневно пьющего последние десять лет, синдром отмены являлся настоящим испытанием.

Три с лишним тысячи дней, начинались для Олега с алкоголя и заканчивались им же. Организм уже давно подстроился именно под такой ритм и рацион, и какие-либо изменения воспринимал в штыки. Мужчине казалось, что органы работают в разнобой, а сознание с каждым часом окутывает колючей проволокой галлюцинаций. Чудились непонятные шорохи, странные сквозняки. А ещё казалось, что кто-то на него смотрит. Причём, смотрит не отрывая глаз и с неподдельным интересом.

«Нет!» — решил Олег. — «Это плохо кончится. Чуть-чуть, чтобы привести мысли в порядок. Это нужно… Это необходимо, в конце концов!»

Конечно, он обманывал сам себя. Прекрасно знал, что выпив немного, потом выпьет ещё немного, а потом ещё, и так пока не начнёт валиться с ног. Он был из тех алкоголиков, которые пили каждый день и при этом меры не знали, абсолютно. Мерой был окончательный и бесповоротный умат. Олег прекращал лишь тогда, когда терял последние силы, вместе с остатками человеческого облика. Обо всём этом он знал и даже мог сам себе в данных грехах признаться…допустим, завтра. Но, только не сейчас.

Олег открыл холодильник, выставил на стол бутылку «Пшеничной» и банку с остатками квашеной капусты. Рядом, в ожидании, выстроились замусоленная рюмка с небольшим сколом на кромке, нисколько, впрочем, не смущавшим хозяина, и старая, ни разу не мытая от нагара, латуниевая пепельница. Окинув довольным взглядом сей натюрморт, ещё раз сказал себе: «Надо! Просто, для здоровья!», словно уговаривая собственную совесть, и наполнил рюмку почти под ободок.

— Ну, вздрогнули! — пробормотал вслух и прильнул губами к стопарику, наблюдая, как с каждым глотком уровень жидкости в опрокинутом на бок миниатюрном стаканчике, становится всё ниже.

Выпив первую рюмку, решил не закусывать — занюхал ребром ладони и сразу же налил снова. Прильнув к стопке, снова с удовольствием наблюдал как с каждым мелким глотком — а глотки были мелкими, ведь Олег получал истинное наслаждение, водка в стопке медленно уступала место пустоте. Только пустота эта показалась уже не такой, как обычно. Вместо преломленной жидкостью картинки, по всем канонам, должна была появляться нормальная — лишь мутные стенки стаканчика чуть искажали реальность. Однако, по мере того как спиртовой раствор скользил по пищеводу, картина нравилась Олегу всё меньше, а в конце и вовсе повергла в оцепенение. Пространство серело с каждым глотком, словно кто-то убрал все краски, оставив от них лишь смутные намёки, при этом, не тронув чёрный и белый, а лишь напивав их пущей контрастностью.