Жорж Старков - Город ненаступившей зимы [СИ]

Потому, поставив последнюю точку, он с силой захлопнул папку и так же с силой опустил её на стопку из четырёх других. Всю первую половину дня он только и делал, что писал, лишь дважды отвлекшись, чтобы покурить и заварить чашку растворимого кофе. Игнатов воспроизвёл в памяти намеченное на день, шумно выдохнув и звонко ударив ладонями по коленям, поднялся со стула.

— Всё, я на обед, — объявил он глуповатому помощнику.

— Что сказать, если спросят? — поинтересовался Сашенька, в очередной раз подтверждая убеждение окружающих в его сомнительных умственных способностях.

— А придумай, — бросил Игнатов вместе с некогда потерянным колпачком, от давно закончившейся и отправленной в мусорное ведро ручки.

— Что придумать? — тупо спросил Сашенька, после того как поймал лбом пластмассовый цилиндрик.

— Саша — ты идиот! — махнул рукой Семён, надел солнцезащитные очки и вышел из кабинета.

По обыкновению, Игнатов бегал за перекусом во вторую школу, что была буквально в двух шагах. Охранники его знали, потому пропускали, не задавая лишних вопросов. Пирожки в школьной столовой были недорогие, вкусные и всегда свежие. Имелись и полноценные блюда. Например, котлеты с какой-нибудь кашей, наличествовало и первое. Однако, устраивать трапезы среди школьников Игнатов, как-то стеснялся, а потому довольствовался пирожками, коих ему, в принципе, вполне хватало. Но сегодня Семёну хотелось горячего и жидкого. Борщ или солянка вполне бы подошли, и в школе они, наверняка, имелись. Но стеснительность не давала повода сэкономить, и потому он направился в близлежащее кафе, где, к слову, частенько харчевались его сослуживцы, по большей части из ОМОНа. Называлось кафе «Берёзка» и, ни о какой частной охране его владельцу заботиться никогда не приходилось, потому как, вся округа знала — харчевня ментовская, а значит и соваться, с желанием нажиться, туда нечего.

Смерив быстрым шагом двести метров, разделявших городское полицейское управление и место, где его должен был ждать почти домашний обед, Игнатов вошёл в заведение. Время было обеденное, потому почти все столики, расставленные торцами к стенам довольно светлого и чистого помещения, оказались заняты. Причём, заняты преимущественно людьми в погонах.

Справа, в самом углу, сидели четверо гаишников и наворачивали гречу с поджаркой, судя по виду, говяжьей. Рядом с ними — трое «пепсов», уже окончили трапезу и попивали компот из сухофруктов со сладкими булками. Чуть ближе ко входу, расположилась пара гражданских, а совсем рядом с дверью, жевал котлету с салатом опер из соседнего кабинета, приветственно замахавший рукой, с зажатым в ней куском чёрного хлеба. Слева, в отдалении, два столика оккупировали шестеро омоновцев, также поприветствовавших Игнатова. Ещё один стол заняла парочка, смакующая пиво, и лишь единственный был относительно свободен. На одном из стульев стояла барсетка, остальные три пустели.

Поскольку, единственной вменяемой для Игнатова альтернативой было соседство с широкоплечими омоновцами, которые, травя анекдоты, обязательно заденут руку и Семён непременно выплеснет содержимое ложки на чистую и старательно отутюженную рубашку, выбор был сделан именно в пользу этого столика, куда оперативник и положил очки, как знак того, что место занято. Кражи он не боялся, поскольку нужно быть полным идиотом, чтобы попытаться украсть что-либо на глазах у двух десятков полицейских.

Подойдя к кассе, которая являлась одновременно и местом выдачи съестного, Игнатов встретил взглядом знакомый затылок. Это был Архипов. Некогда неплохой парень, ныне снюхавшийся с начальником управления и ставший таким же дерьмом. Архипов аккуратно взял поднос, уставленный кушаньями, развернулся на сто восемьдесят градусов, оказавшись нос к носу с Семёном.

— О, здорово! — поприветствовал Архипов коллегу. — Никак подкрепиться по-человечески решил? А как же пирожки? — ехидно вопросил он, удаляясь к столику.

— Детям оставил, — буркнул Игнатов и принялся заказывать обед. — Что из первого есть?

— Суп с фрикадельками, борщ, и сырный суп, — отозвалась пышная розовощекая женщина по ту сторону прилавка.

— Давайте борщ. И ещё гречку с котлетой.

— Сто девяносто, — быстро отщелкав клавиши калькулятора, вынесла свой вердикт буфетчица.

— Грабеж! — пробубнил себе по нос Игнатов. — Чего так дорого? В последний раз то же самое брал — сто десять было?

— Всё дорожает, — философски заметила розовощёкая, — только зарплаты, какими были — такими и остаются. Вот, где стабильность!