Валерий Рощин - Время первых

– Ну слава богу! Наконец‑то! – шумно обрадовался его воскрешению Беляев.

Увидев и узнав товарища, Алексей выпалил:

– Все!

– Что все?

– М‑м‑мандец космосу!

– Ну ты, Леха, даешь! – воскликнул Павел. И, смеясь, добавил: – Между прочим, радиостанция включена и нас на Земле слышат…

* * *

Многие скептики и неучи до сих пор пытаются оспорить некоторые феноменальные факты, произошедшие во время пребывания Леонова в открытом космосе. Любители раскрыть «тайный заговор» постоянно ищут какие‑то нестыковки и несоответствия. То находят «неправильные» тени и солнечные блики на фотографиях скафандра свободно парящего над Землей космонавта и заявляют, что съемка производилась в бассейне на Земле. То проводят в Интернете целые расследования, цепляясь к словам Алексея Архиповича, когда он говорит о длительном пребывании «под кислородом».

Полагаю, в открытом космосе блики возникают не только от прямых солнечных лучей, но и от отраженных от поверхностей расположенного рядом корабля. Соответственно, и тени могут быть направлены под разными углами.

Теперь касаемо фразы: «…И тут я, нарушая все инструкции и не сообщая на Землю, перехожу на давление 0,27 атмосферы. Это второй режим работы скафандра. Если бы к этому времени у меня не произошло вымывание азота из крови, то закипел бы азот – и все… гибель. Я прикинул, что уже час нахожусь под чистым кислородом и кипения быть не должно…»

Что ж, при большом желании придраться можно – запас кислорода в ранце был рассчитан всего на тридцать пять минут.

Но, во‑первых, его изначальное давление в баллоне могло быть и выше – а это уже лишние минуты.

Во‑вторых, весь запас кислорода Леоновым был полностью израсходован. Об этом говорит хронометраж подготовки к выходу, пребывания в открытом космосе и непростого возвращения в корабль. Когда Павел Беляев втащил Алексея внутрь корабля, тот уже начинал задыхаться.

Наконец, в‑третьих, скептикам стоило бы не воспринимать буквально сказанную прославленным космонавтом фразу, а поразмышлять над тем, в каких условиях и в каком эмоциональном состоянии он «прикидывал» время пребывания под кислородом.

Уверен, многих из нынешних критиков Алексея Леонова авиационная медицина не только не допустила бы до полета в космос, но и порекомендовала бы никогда не покидать своих диванов. Дабы не навредить слабому здоровью и столь же ослабленной психике.

* * *

Семьи космонавтов по‑прежнему ждали новостей, находясь в квартире Леоновых. Прошло уже несколько часов с того момента, как по Центральному телевидению резко прервалась прямая трансляция выхода Леонова в открытый космос. За это время в новостях лишь однажды прорвалось сообщение Юрия Левитана.

– …Алексей Леонов успешно провел комплекс намеченных исследований и наблюдений, после чего благополучно возвратился в корабль, – торжественно проговорил он. – С помощью бортовой телевизионной системы процесс выхода товарища Леонова в космическое пространство, его работа вне корабля и возвращение в корабль передавались на Землю и наблюдались сетью наземных пунктов. Самочувствие товарища Леонова Алексея Архиповича в период его нахождения вне корабля и после возвращения в корабль хорошее. Командир корабля товарищ Беляев Павел Иванович чувствует себя также хорошо.

Это было дежурное сообщение, в котором не прозвучало подробностей. Но женщины обрадовались и ему, ведь оно означало, что с Павлом и Алексеем все в порядке, что они живы и, возможно, скоро вернутся на Землю.

Но время шло, других вестей не поступало…

За стеклянной дверью зала виднелся силуэт Светланы. Услышав, что она говорит с кем‑то по телефону, Татьяна тихо открыла дверь и проскользнула в комнату.

– …Хорошо, но нам‑то вы можете сказать? – с жаром убеждала она невидимого абонента. – Я понимаю… Но а что это означает? Хорошо… Спасибо…

Положив на аппарат трубку, она повернулась к Татьяне.

– Алексей просил этого не делать, но я… В общем, я позвонила в Командный пункт.

Таня напряглась и побледнела.

– Нет‑нет, – поторопилась объяснить Светлана. – Мне сказали, что «полет проходит в штатном режиме». Правда, Леша всегда так отвечает, когда ему мешают работать или…

– Или когда все плохо, – добавила Татьяна.

Предчувствуя беду, женщины посмотрели друг на друга.

– Все будет хорошо, – взяла Света подругу за руку. – Я в Леше уверена.

Но та забрала ладонь, отвернулась и, молча вернувшись в зал, снова села в кресло.