Валерий Рощин - Время первых

Королев одернул:

– Не каркаем! Работаем!

– Прекратить вещание выхода в космос в эфир! – распорядился Каманин.

– Есть!..

* * *

Жены и дочери космонавтов смотрели в экран телевизора, стоящего в просторном зале квартиры Леоновых. Уже с минуту на экране вместо космонавта в скафандре на фоне черного неба дергался длинный светлый фал.

– Мам, а где наш папа? – тихо спросила Вика.

– Он там… Его просто не видно, – ласково ответила Светлана.

Она старалась держаться, но беспокоилась за мужа все сильнее и сильнее.

Внезапно трансляция из космоса резко прервалась. Вместо вяло шевелившегося фала вдруг появилось изображение сцены Большого театра. А из молчавшего доселе динамика полились разноголосые звуки настройки инструментов.

Диктор буднично объявил:

– Предлагаем вниманию телезрителей балет Сергея Сергеевича Прокофьева «Каменный цветок» на сцене Государственного ордена Ленина академического Большого театра СССР.

Встав с дивана, Татьяна переключила канал. Но и там транслировали тот же балет.

– Подождем, – вздохнула она.

* * *

С востока на Землю медленно наползала тень. До входа «Восхода» в «мертвую зону» и прекращения с ним связи оставалось несколько минут.

– …Алмаз‑2, как слышишь меня? Прием! Алмаз‑2, прием! – не смолкал встревоженный голос Беляева. – Заря, связь с Алмазом‑2 не подтверждаю. Продолжаю вызывать…

Королев снова повернулся к Карпову. В эти минуты врач, следивший за состоянием космонавтов, являлся едва ли не главной фигурой на Командном пункте.

– Какие показатели у Алмаза‑2?

– Давление – сто пятьдесят пять на сто; пульс – сто пятьдесят; температура – тридцать восемь и пять.

– Значит, живой?

– Живой‑живой.

– Ну, какие у кого имеются варианты? – справился Сергей Павлович.

Первым на вопрос Главного отреагировал Раушенбах:

– Тут надо думать! На Земле ничего подобного не возникало. Даже близко ничего похожего не было!

– Мы давно не на Земле. И думать некогда. Что будем делать?..

* * *

До входа «Восхода» в «мертвую зону» оставалось чуть более пяти минут.

– Леша, запас кислорода на исходе! Леша, как меня понял? – не выпускал из рук микрофона Беляев.

Леонов покачивался рядом с кораблем и ничего не мог поделать. Ни‑че‑го. Скафандр прилично раздулся от возросшего внутреннего давления. Кисти рук полностью вышли из перчаток, стопы – из сапог. Он болтался внутри скафандра, как маленький яичный желток в объемной скорлупе, и даже не мог ухватиться за фал, не говоря уж о том, чтобы сгруппироваться и управляемо подвести тело к люку шлюза.

Это было преддверием очередной нештатной ситуации. На Земле во время тренировок на борту самолета‑лаборатории ничего похожего не происходило.

«В чем причина?! Почему скафандр так раздуло?!» – лихорадочно соображал Алексей.

Пытаясь совладать с накатывавшей паникой, он закрыл глаза и сосчитал до десяти. Сердце в груди бешено колотилось, по лицу катились крупные капли пота…

«Понял! – внезапно догадался он о причине неувязки. – На нерасчетной высоте, куда по ошибке закинуло корабль, вакуум космического пространства оказался более разреженным, чем ожидалось. Специалисты предполагали, что скафандр может деформироваться, поэтому перед выходом я максимально затянул все ремни. Но этого оказалось мало – из‑за большей разницы между внутренним и внешним давлением все сегменты облачения угрожающе распухли».

Причину Алексей определил, но легче от этого не стало.

Вдруг он снова услышал Павла. Только теперь тот обращался не к нему, а взволованным голосом вызывал Командный пункт.

– Заря, я – Алмаз! Прошу разрешения на выход в шлюз. Герметичность скафандра проверил, к выходу готов…

* * *

– Сколько до «мертвой зоны»? – спросил Королев.

– До потери связи с Алмазами меньше пяти минут, – доложил один из офицеров.

Приняв решение, Главный решительно приказал:

– Успеваем. Товарищи, готовимся к выходу Алмаза!

– Сергей Павлович! – обернулся удивленный и не согласный с решением начальник отдела систем управления Особого конструкторского бюро № 1 Борис Черток. – Выход второго космонавта означает полную разгерметизацию корабля!

Феоктистов добавил:

– И возвращаться им придется самостоятельно – связи‑то к тому моменту не будет. Как они это сделают без нашего контроля?

– У вас есть другие варианты? Есть? У меня – нет.

– Но как поведет себя корабль после полной разгерметизации? – развел руками Черток. – Это известно одному Богу…