Валерий Рощин - Время первых

– Мне хватает и аварийного света.

Главным для него в тот момент было продолжение эксперимента, чтобы врачи его не прерывали. С обесточенной основной электросистемой в камере было невыносимо душно и жарко, но Беляев, как и прежде, занимался гимнастикой, выполнял заданную программу, читал и даже пел.

Врачебная комиссия дважды собиралась на совещание, обсуждая создавшееся положение, и дважды соглашалась с летчиком: эксперимент отменять нельзя. Более всего медиков покорили собранность, настойчивость и воля майора.

Алексей Леонов по‑настоящему, по‑мужски уважал старшего товарища. Через некоторое время и Павел обратил внимание на молодого слушателя отряда космонавтов – Алексея. Несмотря на подвижность, веселый нрав и озорной характер, тот отличался живым умом, цепкой памятью, смелостью и сообразительностью.

Через некоторое время Беляев с Леоновым стали друзьями, а чуть позже руководство объединило их в один экипаж и с выбором не прогадало.

* * *

Спустя несколько дней самолет‑лаборатория «Ту‑104» поднялся в небо для очередной тренировки экипажа космического корабля «Восход‑2». На его борту, помимо Леонова, Хрунова и Заикина, после долгого перерыва вновь присутствовал Павел Беляев. Сергей Павлович Королев лично оценил заключения врачей медкомиссии и допустил его к тренировкам.

Заняв пилотажную зону и набрав нужную высоту, самолет приступил к выполнению первой горки. В салоне появилась искусственная невесомость.

В этот день снова отрабатывалось возвращение космонавта в шлюз. Как оказалось, это был один из самых непростых этапов предстоящего полета.

Одетый в тяжелый скафандр, Леонов аккуратно выбирал фал и двигался к шлюзу. После многократных тренировок данный этап получался у него безукоризненно.

Наконец наступил наиболее ответственный момент – вход во внешний люк шлюза.

Сгруппировавшись, Алексей прицелился, точно попал ногами в круглое отверстие и практически сразу вошел в него.

– Азмаз‑2, я в шлюзе! – радостно доложил он по внутренней связи.

– Молодец, Блондин! – засмеявшись, поздравил Павел.

СССР; Московская область – Казахстан; Байконур – Москва.

1964–1965 годы.

Окончив Высшее военное училище летчиков, Леонов распределился для прохождения дальнейшей службы на Украину в 10‑ю Гвардейскую дивизию 69‑й Воздушной армии.

Алексей с удовольствием служил, изучал теорию, осваивал авиационную технику и новые виды боевой подготовки. Не бросал он и другое свое увлечение – живопись. В училище свободных минут для этого не хватало, зато став офицером, вечерами или в выходные он мог вволю отдаваться любимому делу. Постепенно в его жилище образовалась целая коллекция из собственных работ: космические и земные пейзажи, фантастические темы, портреты друзей. Картины были выполнены акварелью, маслом или голландской гуашью.

Находил Леонов время и для посещения выставок, галерей, музеев. Регулярно покупал альбомы старых и современных мастеров. В короткий трехмесячный период службы в Группе советских войск в Германии он успел несколько раз побывать в знаменитых картинных галереях Дрездена и Альтенбурга.

Леонов часто вспоминал тот далекий день, когда впервые повстречал генерала Каманина. Произошло это вскоре после аварийной посадки истребителя «МиГ‑15» на аэродроме 10‑й Гвардейской дивизии. Та встреча перевернула всю жизнь Алексея.

Вызвав молодого лейтенанта в кабинет командира части, Каманин предложил ему сесть, пододвинул пачку сигарет, зажигалку, пепельницу. И, не разъясняя своих намерений, поинтересовался здоровьем, а также планами на будущее.

Алексей полагал, что встреча с генералом явилась следствием недавнего полета, поэтому без задней мысли отметил, что полностью здоров и мечтает продолжить летную карьеру.

Тогда Николай Петрович, подпалив сигарету и прогулявшись вдоль открытых окон кабинета, внезапно предложил:

– А не хотели бы попробовать себя в качестве летчика‑испытателя?

Такой поворот стал для Леонова полной неожиданностью. Он был готов к взбучке, к нотациям и к долгому разбирательству аварийной посадки. А тут…

– Конечно, товарищ генерал, – пролепетал он в ответ. – Стать испытателем – заветная мечта любого нормального летчика.

Собственно, на этом первая беседа с Каманиным и закончилась.

Второго октября 1959 года в часть пришел вызов, и Алексей убыл в Москву. В авиационном госпитале ЦВНИАГ, расположенном в Сокольниках, он прошел строгую медицинскую комиссию. Кстати, там он впервые повстречал Юрия Гагарина. Зашел в палату – небольшую комнату с сильно натопленной печкой, оставшейся с купеческих времен, и увидел по пояс раздетого молодого человека. Темно‑коричневая пижама с белым воротничком, в коих ходили все пациенты госпиталя, аккуратно висела на спинке стула. Парень сидел на кровати и увлеченно читал «Старика и море» Хемингуэя. Леонов слышал об этом писателе и об этой книге, которую только мечтал прочесть, а тут какой‑то незнакомец ее уже читает.