Дмитрий Кулешов - Записка смертника

Доехав до моста, я снизил скорость до минимума, дабы не пропустить машину Мисае, или ее силуэт на берегу реки. Проехав немного по мосту, я увидел, как она гуляет по берегу. В этот момент, я захотел направить Шевроле прямиком в реку, сломать металлический отбойник, но только, чтобы сократить столь драгоценное время. Тем не менее, я не мог этого сделать, поэтому мне пришлось ехать дальше до съезда с дороги, ведущего к берегу реки. Оказавшись у съезда с дороги, я увидел, что дальше было не проехать из-за огромного количества снега. Неудивительно, что Мисае удалось проехать этот участок дороги, ведь у нее отличный джип, в отличие от моей машины, которая вряд ли смогла бы проехать даже пять метров, поэтому я припарковал ее у обочины дороги, а после, забыв обо всем, помчался на встречу c ней. Снега было настолько много, что я с трудом пробирался сквозь него.

Выйдя на каменистый берег реки, я увидел, что Мисае стояла у мощных опор моста, за которой был припаркован ее джип. Мои кроссовки и носки промокли насквозь, а в тонкую подошву кроссовок упирались острые, как лезвие ножа камни. Тучи стали еще темней, чем были до моего приезда в Палмер. Мой первый шаг, сопроводил сильный, холодный ветер, который начал развивать волосы Мисае. Если бы не жуткая боль в ногах от острых камней, а также проклятый ветер, я смотрел бы на Мисае вечность. Ее волосы колыхались в точный такт звуку ветра, который можно было слышать в ушах. Второй шаг дался мне намного легче, потому что своих ступней я уже не чувствовал. Видимо ноги окончательно окоченели от холода.

— Майк, — видимо я стоял слишком долго, поэтому Мисае позвала меня. — С тобой все в порядке?

— Да, со мной все отлично. Я иду, — хм, обычно, когда зимой случайно надеть летние кеды, а после пойти в долгую многочасовую прогулку. По истечению этой многочасовой прогулки, можно перестать чувствовать ступни, поэтому создается впечатление, будто вовсе нет ступней, а ходишь только на суставной части, которая соединяет голень и ступни. Что-то наподобие этого было у меня. Я быстро начал идти, чтобы кровообращение восстановилось.

На весь путь, я потратил не больше минуты, поэтому так быстро оказался перед Мисае, у которой щеки покрылись румянцем от коварного холода. Она ничего не говорила. Она просто стояла и смотрела на меня, своими волшебными, красивыми глазами. Как прекрасен был тот момент. Те ничтожные секунды.

— Знаешь, если мы будем так и дальше стоять, то замерзнем здесь, а затем умрем, — я первый сдался от молчания.

— Ха-ха. Я знаю. Давай сядем в машину, мне надо согреться, а то я устала ждать тебя.

— Прости меня, за то, что заставил ждать.

— Ничего, если бы повода этому не было, я бы обиделась, а так, он есть, — после, еще секунд восемь мы смотрели друг на друга, а после, посчитав, что это уже неудобно для обоих нас, мы направились в сторону машины.

Повернув ключ зажигания, она завела машину, одновременно включив печку на всю мощность.

— Сколько у тебя есть времени?

— Один час, десять минут, — удивительно, у меня было лишних десять минут.

— Я рада.

— Правда?

— Конечно. Ты бросил все свои дела, чтобы приехать ко мне. Чтобы я тебе сказала… — на этом слове я перебил ее, потому что из меня вырвался град слов.

— Я бросил все свои дела, только для того, чтобы провести последний час с тобой. Чтобы увидеть тебя. Чтобы… Чтобы… Мисае… Я-я-я-я, — к черту, будь что будет. — Я люблю тебя, и это не простой набор из трех слов значащий абсолютно ничего. Я тебе говорю это, потому что ты помогла мне понять истинный смысл этих слов. Ты помогла мне увидеть счастье. С самой первой ноты твоего удивительного голоса. С самого первого взгляда на тебя, я понял, что в жизни не смогу оторвать от тебя своих глаз. С самой первой мысли о тебе, я понял, что только ты останешься у меня в голове, и только о тебе будут мои мысли. Я все это время думал, читал, и спрашивал у людей, — я посчитал, что слова из книги «Философия любви», помогут мне красочней объяснить свои чувства к ней. Что они чувствовали, когда любили другого человека? И знаешь, что они отвечали? Счастье. Счастье? Этого слова недостаточно, чтобы описать настоящие бурлящие чувства во мне. Знаешь, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, черт возьми. Я готов кричать об этом на весь мир. Мисае, я люблю тебя так сильно, что готов любить тебя безответной любовью. Я готов быть счастлив тому, если у тебя будет любящий муж. Я готов смотреть на то, как он тебя обнимает, целует, как воспитывает ваших детей. Мое счастье, зависит от твоего счастья. Я люблю тебя так сильно, что готов сделать все, что только пожелаешь ты, — я остановился, чтобы набрать воздуха в легкие, ведь я говорил на одном дыхании. Глаза Мисае, говорили о шоке, удивлении, горе, непонимании.