Андрей Шляхов - Ювелирная работа

— Ну ты и лопух, Сашуля! — удивилась Дьяченко, когда Алекс рассказал ей о том, как его шантажировали. — У тебя что — диктофона в мобиле нет? Как только видишь, что разговор на вызове сворачивает не туда, сразу же включай диктофон, а то и снимай на камеру. В случае чего, будет тебе оправдание. А вообще-то будь готов ко всему. У нас доктор Подвысоцкая работала, так ее одна бабка в краже золотых сережек обвинила. Подвысоцкая за дверь, а бабка — в милицию звонить. Так бедную женщину прямо на приеме арестовали, обыскали и увезли в отделение, где четыре часа убеждали признаться в том, чего она не делала. Представляешь, какой позор? Полные коридоры народа, а врача в наручниках два опера ведут. Она, бедная, уволилась сразу же, теперь в Кузьминках работает.

— На «скорой» проще, — подумал вслух Алекс. — Там в бригаде обычно два человека плюс водитель. Есть свидетели, если что…

— Там свои трудности, — перебила Дьяченко. — Если ты хочешь работать спокойно и иметь много уважения, то иди в «узисты» или в рентгенологи. Посмотрел, записал и «адью-мармадью, пригласите следующего». Красота! Подкатись к Эльвирке. У нее как раз день рождения скоро, подари ей парфюм хороший (я тебе напишу, что именно она любит) и скажи, что хочешь работать на аппарате. Посмотрим, что она тебе ответит.

— Лучше в «узисты», — сказал Алекс. — Там облучения нет.

— Ну ты рассуждаешь как дворник! — Дьяченко удивленно посмотрела на него. — Разве у рентгенолога есть, где облучаться? Он же снимки не делает, а только их описывает. Вам что, в институте не объясняли разницу между рентгенологом и рентгентехником?

— Я же не знаю, какая ситуация в Москве с рентгентехниками, — вывернулся Алекс. — У нас в Братске их не хватало, рентгенологам самим приходилось делать снимки.

— А техники куда подевались?

— В Китай уехали, — на ходу сочинял Алекс. — Там больше платят, и технику не нужно врачебную лицензию получать, которую не дают без сдачи экзамена по китайскому языку…

— Вот уж не подумала бы, что в Китае выгоднее работать, чем у нас! — хмыкнула Дьяченко.

— Я деталей не знаю и сам никогда в Китае не был, — Алекс поспешил закрыть скользкую тему. — Как говорится, за что купил, за то и продаю. Но могу точно сказать, что в первой больнице города Братска, где я работал, рентгентехников не было. Ни одного.

— Скучаешь, небось, по родным местам? — прищурилась Дьяченко. — Я заметила, что, когда ты про Братск вспоминаешь, у тебя выражение лица меняется.

— Нет, не скучаю, — честно ответил Алекс. — Скучают же не по местам, а по людям. А у меня там никого не осталось.

Он действительно не скучал по Братску. Уехал и как отрезало. Единственное, по чему скучал иногда, так это по ювелирному ремеслу. Хотелось взять и сделать какое-нибудь украшение, да так, чтобы все ахнули. Доктор Бушмакин хотел получать такое же удовлетворение от своей работы, какое получал ювелир Бушмакин, но чего не было, того не было.

Гражданку Караваеву Алекс встретил на улице возле про̀клятого дома. Дело было в четверг, ровно через две недели после того, как она умерла в реанимационном отделении пятнадцатой больницы. Алекс закончил с вызовами и топал к метро, а Караваева шла ему навстречу. Когда он ее увидел, первой мыслью было: «как же похожа», а присмотрелся и понял, что это она и есть.

Алекс думал, что Караваева будет вести себя так же нагло, как и прежде, возможно даже станет звать на помощь, но ошибся. Караваева выглядела смущенной, убежать не пыталась и не возражала против того, чтобы зайти в кафе и поговорить. Против того, что их разговор будет сниматься на камеру, она тоже не возражала.

Алекс повел себя как заправский журналист или полицейский. Первым делом он попросил Караваеву назваться и сообщить, где она проживает. После этого он попросил объяснить, как могло получиться так, что она разгуливает по улицам спустя две недели после своей смерти.

— Умерла не я, а моя двоюродная сестра Надежда, я только вчера с похорон вернулась, — монотонно рассказывала Караваева, глядя на чашку с эспрессо, заказанного Алексом для того, чтобы оправдать заход в кафе. — Я сама из города Грайворона Белгородской области, а теткина семья живет в Писаревке. Это рядом, десять километров с хвостиком, но уже Украина, Сумская область. Полтора года назад у Нади обнаружили опухоль левой почки, злокачественную. У них там с медициной совсем плохо, ее практически не лечили, а состояние все ухудшалось и ухудшалось. Поэтому мы решили, что лучше будет положить Надю в московскую больницу, но ведь иностранцев туда не берут. А я уже третий год в Москве живу, у меня и регистрация есть, временная, и медицинский полис. С моими документами Надю бы положили без проблем…