Роберт Уоррен - Воинство ангелов

Картинками мирного житья-бытья на плантации вблизи Миссисипи завершается размеренное движение сюжета книги. Переход от крупного плана изображения не всегда идет ей на пользу. Ритм повествования нарушается, его конструкция делается размытой, фрагментарной. Вторгающиеся в жизнь героев события общенационального плана поданы скороговоркой, о них подчас говорится трафаретным языком газетных вырезок и фактологических справок. Это относится прежде всего к сражениям вокруг Нового Орлеана весной 1862 года, когда адмирал флота северян Фаррагут, именем которого теперь в Америке названы улицы и станции подземки, оккупировав город, провозгласил себя «хозяином Мексиканского залива».

К данному событийному узлу приурочена одна из кульминаций смыслового, философического наполнения книги. Скрывавшийся долгие годы под чужим именем Хэмиш Бонд рассказывает Мэнти о происхождении своего капитала, сколоченного в основном преступной работорговлей. Обязанные богатому писательскому воображению, эти страницы проникнуты особым вдохновением, благодаря чему сугубо номинальный образ Бонда сразу же оживает. Его впечатления от дикарских, не тронутых цивилизацией нравов рождают горькую сентенцию («Испокон веков так уж у них заведено — враждовать и драться, резать друг другу глотки и пить кровь, точно это сливки, и рубить головы направо и налево…»), но относится она не столько к Африке как к Богом забытому континенту, сколько ко всему христианскому миру. Ведь произносятся эти слова персонажем в разгар неслыханного на земле Америки братоубийства, а сам роман был написан Уорреном не без учета, пусть опосредованной, памяти о лишь недавно завершившейся Второй мировой войне.

К читателю батальных сцен «Воинства ангелов» приходит неприглядная действительность развороченного до самых своих основ многорасового общества. Освобожденные декларацией А. Линкольна от 1 января 1863 года бывшие рабы оказались в своем большинстве отнюдь не благонравными отпрысками дяди Тома и тетушки Хлои. В уверенности, что теперь не надо работать на другого, они воровали и клянчили подачки, губили бесхозное имущество, набрасывались на белых без учета степени их вины — подлинной или мнимой. Эта «позорная и грубая обыденность» воскрешена в романе пером художника-реалиста, преодолевающего свою лояльность мифам «южной традиции» и не желающего подстраиваться под либералистскую демагогию, получившую примерно к моменту смерти писателя наименование «политической правильности».

Значительная часть романа Р. П. Уоррена обращена к наименее освоенному нашим сознанием периоду американской истории — к эпохе Реконструкции, наступившей после победного для северян завершения Гражданской войны. На опустошенном Юге требовалось не просто восстановить хозяйство, но и наладить социальные связи, перестроить общественную структуру, включить вчерашних изгоев в процесс обновления и консолидации нации. Расхожая истина гласит, что успех в таком многотрудном деле возможен, но лишь когда оно отдано в руки людей доброй воли, видящих в своих усилиях по перестройке и возрождению страны не путь, ведущий к наживе, а патриотический, внушенный идеалами альтруизма долг. Уроки Реконструкции при всем сумбуре и злоупотреблениях, которые ее сопровождали, были с успехом учтены американцами в ходе денацификации Западной Германии и модернизации Японии после 1945 года. Полвека спустя во многом схожая задача переустройства постсоветской России потерпела фиаско не в последнюю очередь из-за нехватки тех, кого Уоррен еще во «Всей королевской рати» назвал «неискоренимыми идеалистами».

Сумбурная и нервозная пора Реконструкции отложилась в коллективной памяти американцев как время громких скандалов, растрат и подкупов, подтасовок и махинаций. Президент Эндрю Джонсон, унаследовавший этот пост после убийства Линкольна, чудом удержался в Белом доме ввиду вполне реальной угрозы импичмента. Сменивший его бывший боевой генерал Улисс Грант своей деятельностью создал прецедент трансформации увитого лаврами полководца в заурядного и скорее всего нечистого на руку политика. В довершение всего случилось и вовсе небывалое — по результатам выборов 1876 года президентом был провозглашен республиканец Р. Хейс, хотя он и получил на 250 тысяч голосов меньше, чем его соперник демократ С. Тилден. Нечто подобное творилось и в законодательных собраниях штатов и тех территорий, которые, подобно Луизиане (о чем подробно рассказывается в романе Уоррена), были допущены в федерацию лишь по истечении известного срока. Вся эта кутерьма не могла, однако, заслонить то главное, к чему Соединенные Штаты пришли, перешагнув порог столетия своей независимости. Искоренив раскол, страна крепла от десятилетия к десятилетию, привлекая переселенцев со всех концов света, излучая энергию и уверенность в будущем.