Роберт Уоррен - Воинство ангелов

— Да, — сказал он, неловко шевельнувшись на диване. — Да, я был его к’ла . — И после паузы: — Наверное, потому так и случилось.

И он опять стал глядеть на меня строго, словно издали. Ни единого движения — лишь ровное пламя свечи.

— Нет, — произнес он вдруг, — нет!

И мотнул головой.

— Ты был его к’ла , — сказала я.

— Не просто потому, что я был к’ла , это случилось, — сказал он, — а потому, как это было.

Он помолчал, собираясь с мыслями.

— Потому, как все это произошло накануне, — сказал он. — Да, это уж всегда так. Те, кто за нас, столько красивых слов говорят и чего только не обещают, а потом нас расстреливают на улицах. Да… А войска на помощь так и не приходят!

Он глубоко задумался, устремив взгляд в дальнюю, зазеркальную комнату, где возле свечи маячили две тени. Я увидела, как он уронил голову на грудь, потом вскинул ее.

— Нет, — сказал он.

Я глядела, выжидая.

— Нет, — повторил он, — это и не потому вовсе.

— А почему? — спросила я.

Он пристально, тяжелым взглядом посмотрел на меня.

— Из-за тебя, — сказал он.

Он слегка выпрямился.

— Да, это из-за тебя, — повторил он. — Если бы ты не пришла, не встала передо мной, я бы и не вспомнил, как проводил ночи за сараем, прячась в этой чертовой мимозе, как воображал тебя со стариком Бондом… Если бы не ты, я бы не сделал этого.

И он откинулся обратно на диванные подушки.

— А ты вот пришла… — проговорил он.

— Я не заставляла тебя это делать! — выкрикнула я.

Казалось, он обдумывает мои слова, потом, привстав с подушек, он сказал:

— Чарльза ты тоже не заставляла делать то, что он сделал. — И добавил: — Или заставляла? — А затем: — И меня не заставляла сделать с Чарльзом то, что я сделал, и бежать потом, чтоб меня поймали и избили до полусмерти.

Он посмотрел на меня долгим взглядом.

— Но ты такая, какая ты есть, — сказал он и опять откинулся на подушки.

Такая, какая я есть. Слова эти звенели у меня в голове, и мне хотелось вскочить с криком, что это не так, я не такая. Ну а какая я? Разве не единственно разумно предположить, что другой я и быть не могу, какой бы я ни была, даже если я и не знаю, какая я. И разве кто-нибудь знает, какой он?

Мне показалось, что стены, сомкнувшись, сейчас раздавят меня.

Но я осталась сидеть на полу, прислонясь к ножке стола, резьба и завитушки которого врезались мне в спину. Я сидела так и не пошевелилась, когда в комнату вошел Джимми.

Следом за ним вошел больной мулат.

— Вот, скажи ему, — приказал Джимми мулату, а сам склонился к дивану, следя не без злорадства за тем, как примет Рору слова мулата. А тот говорил о том, что эта женщина Мишель сбежала и никто не знает, когда это произошло. Раздобыла лошадь — там неподалеку лошадь паслась.

— Я же велел тебе ее запереть, — усталым голосом сказал Рору, обращаясь к Джимми. — или связать ее, чтоб не выбралась.

— Горло ей надо было перерезать, вот что, — сказал Джимми. — Велел бы, так все сейчас было бы шито-крыто. Выволочь бы ее вместе со стариком и вздернуть с ним вместе, с любовничком ее разлюбезным, в соснах. Вот что надо было сделать. А теперь вот расхлебывай, поспешай только!

Он опять повернулся к мулату.

— Расскажи-ка ему!

И мулат рассказал. Отряд белых — боевая группа, так они это называют — разогнал негров, праздновавших открытие Законодательного собрания. Открыли пальбу, есть жертвы. Сейчас часть боевой группы расположилась неподалеку. Должно быть, Мишель отправилась к ним. Она бы догадалась насчет усадьбы Бойда. Поэтому мулат отправил припасы на телеге в лес. Они перетащат все в пироги и по ручью поднимутся сюда, заберут Рору и остальных. Но лучше поторопиться, Мишель ведь сбежала уже давно.

— Надо уходить, — говорил Джимми, наклоняясь к дивану, — уходить, да поскорее.

Но Рору, казалось, не слышал.

— Скорее, скорее, — настаивал Джимми.

Рору нетерпеливо дернул головой и заявил, что соберется очень скоро.

— Нет, сейчас, — торопил Джимми, — сию минуту!

Рору велел ему выйти и подождать в холле, что тот и сделал.

Рору откинулся на диванные подушки и уставился в стену. Я же продолжала сидеть на полу. Из холла доносились голоса Джимми и мулата, потом послышались шаги.

Рору заворочался на диване.

— Я, может, и не сделал бы этого никогда, — сказал он.

— Однако ты это сделал, — заметила я.

— Нет, — сказал он, — нет. Я лишь приволок его туда, накинул веревку. Мне хотелось посмотреть, как это будет выглядеть, и показать ему, что я могу это сделать. И самому почувствовать, что вот, могу… И все-таки я, может, и не сделал бы этого.