Маша Трауб - Плохая дочь

– Марк Данилович, курили бы вы поменьше, – говорил любимый ученик.

– Да, да, конечно, больше не буду, прости, – отвечал на автомате любимый учитель.

Марк Данилович стал хорошо питаться, даже просил добавки, соблюдал режим и тщательно следил за личной гигиеной – ложился вовремя, принимал душ, брился. Потребовал привезти ему парфюм и новую пижаму. Еще неделю назад его невозможно было заставить встать с кровати и пересесть на стул, чтобы перестелить белье.

– Может, все-таки роман? – недоумевала Марина.

– С кем? Здесь же реанимация, а не терапия. Исключено, – пожимал плечами заведующий.

– Молодая санитарка, врач из другого отделения… – предположила Марина.

– Нет, – отмахнулся заведующий, – я бы знал. Да сам бы прописал, если б было кого.

Марине оставалось только поверить заведующему, который считался большим специалистом по женской части. Если уж он говорил, что никого не было, значит, точно никого.

Как все вскрылось? Банально и неожиданно, как случается всегда. Медсестра забыла поменять у Марка Даниловича капельницу, но вспомнила об этом лишь потому, что оставила на посту мобильный телефон. Уже до дома почти доехала, пришлось возвращаться. Конечно, она больше беспокоилась о телефоне, чем о капельнице. Но решила заодно заглянуть к вип-пациенту и исправить оплошность. Старшая медсестра в тот вечер в очередной раз поругалась с мужем и, хлопнув дверью, поехала на работу, чтобы переночевать в ординаторской. Заведующий реанимацией тоже волею судьбы остался на работе – не мог пропустить халатик новенькой медсестры-практикантки.

Так случается в жизни, что поверить в подобное стечение обстоятельств невозможно. В такие моменты принято говорить банальности: «звезды сошлись», «судьба свела» и что-то в этом духе. Но в тот вечер в отдельной палате Марка Даниловича, знаменитого врача, учителя-гуру, встретились все, кто мог и не мог. Медсестра, забывшая поменять капельницу. Старшая медсестра, которой не спалось и она зашла попросить у знаменитого пациента планшет – хоть кино посмотреть. Заведующий, решивший после успешного свидания с медсестрой заглянуть к учителю. Просто потому что настроение было прекрасное, как и медсестра под халатиком.

Все действующие лица, независимо друг от друга, столкнулись в коридоре и зашли в палату главного героя. В палате стоял дым коромыслом, несмотря на открытое настежь окно. Марк Данилович сидел на кровати, курил, прихлебывал из чайной чашки явно не чай. На тумбочке стояла бутылка коньяка. Без женщины тоже не обошлось. Напротив сидела. Смеялась и кокетничала. Непозволительно высоко задранный халатик обнажал голые коленки. Дамочка тоже курила и пила коньяк. Но они играли в шахматы. Ход был за Марком Даниловичем. Тут уж никто не знал, как реагировать – вроде и женщина есть, и коньяк имеется, коленки обнаженные в наличии, но нарушители режима играют в шахматы, причем с такой страстью, что даже заведующий реанимацией позавидовал учителю, а старшая медсестра чуть не расплакалась – она от мужа за все годы совместной жизни такой страсти в глазах не видела. Младшая медсестра в тот момент ни о чем не думала, потому что потеряла такую способность. Шахматы находились вне сферы ее понимания.

Инцидент решили не афишировать. Но «сигнал» в терапию отправили. Предупредить коллег. В терапии про шахматы не поняли, а про курение в палате уважаемого и ценного пациента очень даже поняли.

– Вы обещаете не играть с Марком Даниловичем? – потребовала у мамы клятвы лечащий врач.

– Я-то вам сейчас все, что угодно, пообещаю, но вы спросите у Марка Даниловича, обещает ли он со мной не играть? Тут, как в браке, требуется согласие двух сторон, – уклончиво заметила мама.

– Ты за него замуж хочешь? – ахнула Татьяна Михайловна, которой не хватало любовной линии сюжета.

– С ума сошла? – ответила мама. – Хотя все может быть. Он вдовец, я вдова…

Татьяна Михайловна закашлялась, подавившись манной кашей.

– Пожалуйста, подержите ее хотя бы еще пару дней, – просила я лечащего врача. – Нужны анализы, обследование. Я с ней поговорю, она больше так не будет! Даже если будет, что я могу с ней сделать?

Врач кивнула, будто речь шла о неразумном ребенке, который на перемене бегал по школьным коридорам.

– Идите к заведующей, – сказала она. – Это не в моей компетенции.

Я пошла к заведующей и рассказала ей про свое тяжелое детство, работу санитаркой в больнице и прочие нанесенные мне моральные травмы. Я умудрилась расплакаться, рассказывая про аварию и сырники. Заведующая, смахивая под очками слезу, согласилась оставить маму до окончания обследования или до первого предупреждения. Но дело, как выяснилось позже, было не в моих слезах и не в сердобольности заведующей, как я думала. А в том, что Марк Данилович поставил ультиматум – или он лежит еще неделю и играет с Ольгой, или выписывается и умирает дома на руках дочерей. Заведующая деликатно намекнула, что моя мама может спускаться в отделение реанимации, но коньяк полностью исключается. Курение сокращается. И она должна сделать так, чтобы Марк Данилович не переживал из-за проигрыша.