Елизавета Дворецкая - Наследница Вещего Олега

– И вот мы подумали, – подхватила Эльга, – а что, если пустить другую стрелу… говорящую? Раз уж ты все равно хочешь взять с собой жену.

– Ты хочешь, чтобы я привел ее с собой в город?

– Это все вышло очень удачно! – поспешно добавил Мистина. – Если мы сейчас подпустим слух, будто вы с Асмундом в ссоре из-за того, что его жена развелась с ним и ушла к тебе…

– Главное, чтобы у нее смелости достало, – снова подхватила Эльга и с вызовом глянула на Пестрянку. – Сможешь ты стать не только женой Хельги, но и его бойцом?

– Раз уж так вышло… – начала Пестрянка, и все, умолкнув, посмотрели на нее, – что я дважды вошла в род Вещего… у меня достанет смелости на все, лишь бы доказать, что я сделала это не зря!

– Если муж позволит, – Мистина бросил насмешливый взгляд на Хельги.

Пестрянка было подумала, что ей придется обучаться владеть каким-нибудь оружием. Но дело состояло вовсе не в этом…

Трое мужчин еще долго спорили, обсуждая подробности, так что у Пестрянки загудела голова: она устала следить за их мыслью, хоть ее это напрямую касалось. Зато Эльга живо входила во все мелочи и сама даже раскраснелась, прикидывая на себя всю опасность и славу, что предстояло перенести и стяжать Пестрянке.

– Не много ли мы от нее хотим? – усомнился Асмунд, когда все уже прощались.

Не желая зла бывшей жене, он ради своей совести предпочел бы больше не подвергать ее никаким сложностям жизни, а тем более войны. У него до сих пор не укладывалось в голове само то, что она, Чернобудова внучка из кривского сельца, собралась на другой конец света белого – в Самкрай!

– Я хочу от нее не больше, чем сделала бы сама! – горячо ответила Эльга.

– Но ты останешься здесь, в безопасности, – улыбнулся Хельги, – а ей придется через это пройти!

Ему очень нравилась сестра-княгиня, но он считал, что ее решимость – это отвага ребенка, воображающего себя сыном бога и не знающего, чего стоят подвиги на самом деле.

– Настоящий вождь не пошлет людей туда, куда не решился бы пойти сам, – тут же ответил ему Мистина, с трудом отведя взгляд от Эльги. – А наша княгиня – настоящий вождь. Она способна идти навстречу страху.

Слыша по голосу, что это не шутка, Хельги повернулся к нему: он не понял, о чем речь.

– Я это видел своими глазами, – добавил Мистина, но при этом лицо его и голос ясно давали понять: подробностей не будет.

О походе Эльги в медвежью чащу и спасении оттуда знали всю правду только трое: Эльга, Ута и Мистина. Ну, еще четверо Мистининых отроков, но на этих можно было положиться.

Хельги лишь покачал головой – не все еще тайны киевских родичей он раскусил! – и повел жену наружу. За ними удалился Асмунд, и лишь потом Мистина подошел к Эльге проститься.

Все еще думая то о Самкрае, то о медвежьей чаще, она по обыкновению подняла к нему лицо, не ожидая ничего особенного – как вдруг ощутила, что он обнимает ее и крепко прижимает к себе всем телом, а его губы не просто касаются ее губ, но приникают к ним и размыкают. Вместо легкого дуновения родственного привета на нее обрушилась волна горячей, нетерпеливой страсти.

Сегодня они увиделись впервые с того вечера. Тогда Эльга, выгнав свояка ночевать в гридницу, все же убедила себя, что это были просто шутки. Те же, что водились меж ними почти все эти пять лет. Мистина шутит, потому что при виде красивой женщины его всегда одолевают блудливые мысли, она тоже шутит… просто потому что это весело. Хотя Эльга и сознавала в глубине души, что пытается сама себя обмануть, а эти шутки – те самые, которые бывают между деверями и невестками, между зятьями и свояченицами, что дошучиваются в конце концов до беды. Уж сколько такого случалось: каждую зиму на павечерницах про что-нибудь такое болтают. Можно бы, казалось, извлечь немного ума из чужой глупости…

Дав себе слово впредь быть благоразумнее, она почти успокоилась. А оказалось, что зря.

Уверенным, страстным поцелуем Мистина без слов сказал ей: я так хочу и так будет. В свояке, игриво-дерзком, но в целом покорном ее воле, проглянул совсем другой человек – тот решительный и даже безжалостный, какого она видела лишь издалека.

С усилием рванувшись на свободу, Эльга отпрянула и возмущенно взглянула на Мистину – и встретила требовательный взгляд, ужаснувший ее своей хищной целеустремленностью. Похоже, для него тот вечер все еще продолжался, и он успел пожалеть, что так легко отступил. Ута с дитем должна была лишь сегодня вечером вернуться домой из бани, и в эти долгие зимние ночи, пока он в одиночестве ворочался на лежанке, ему только и оставалось воображать, как оно все могло бы быть, если бы он тогда не ушел…