Ирина Верехтина - Обида

– Стол какой накрыли, даже есть жалко!. Так я чё сказать хотел… Будем праздновать Татьянин День? Танечка, за тебя! Те, кто может, пьют – стоя.

– Тогда и за хозяина надо! Он такой костёр нам развёл, чуть сарай не спалил, всем, короче, угодил. Коля, за тебя. За нашего бессменного… За нашу группу! За нас за всех и за каждого отдельно… Тань, тащи, что там у тебя есть, душа просит… Хорохорятся, изображают развесёлых-разудалых, хохочут-заливаются. Соседи справедливо думают, что Колькины-то гостенёчки канистру спиртяги прикончили, не меньше, а у гостей в стаканах вода из родника, у Коли родник за участком, от воды зубы ломит и вкус необыкновенный. Наливочку посмаковали и остановились: стоп-кран, нельзя. Половина группы спортсмены, остальные вокруг да около.

…«Что ещё? – вспоминала Галя. – Сашка с Инной теперь в Германии живут, у них уже трое детей. Пишут, всё хорошо, только скучают по походам, нет в Германии походов выходного дня! А говорят, развитая страна…»

Долго рассказывала Галя… Томке не удавалось вставить ни слова, а так хотелось спросить про Павла! Но спрашивать не пришлось: Галя сказала сама.

– Приходи, Том! – звала Галя. – В эту субботу у Николая день рождения, собираемся у него на даче. Опять не в очередь Татьянин день отметим! – рассмеялась Галя. – Заодно и смородину соберём, у Коли двадцать кустов, им одним не справиться. А жена его знаешь какую наливку делает, смородиновую! Речка Смородина, Калинов мост! Приходи, и пирогов напеки с вареньем. Коля с яблочным любит, не забыла ещё? Между прочим, Пашка обещал быть, он у нас теперь в женихах ходит…

И словоохотливая подруга поведала Томке, что Павел с женой давно развёлся, но до сих пор переживает, что она не даёт ему видеться с дочками («Вот как повернулось у Павла, а ведь так любил жену!» – сжалось Томкино сердце).

– Пашка ушёл к другой, там тоже не сложилось… В общем, теперь холостой. Шлёт на дочек алименты, а жена ему их обратно отправляет, представляешь?! Пашка на женщин смотреть уже не может, не верит никому, с ребятами только общается, а баб за километр обходит, – болтала Галя. – Тебя, между прочим, вспоминал! Говорит, женился бы на Томке, и горя бы не знал. А я, дурак, думал – наладится у нас со Светкой, да и девчонок жалко, малолетки… А Светка не думала: сама ушла и меня же объявила виноватым. Томка бы никогда не бросила…

– Никогда, – подтвердила Тома. – Так ты говоришь, она сама от него сбежала? С двумя детьми ушла?!

– Знаешь, она звонила мне тогда, – понизила голос Галя, хотя никто не мог их слышать. – Говорила, что Пашка совсем перестал дома бывать, всё по походам, по горам мотается, а дочек на нас с мамой бросил, и меня, говорит, бросил…

Светлана терпела долго, даже слишком долго: любила Павла, ждала что опомнится и о семье вспомнит. Но Павел собирался провести отпуск в горах и на все её уговоры поехать с детьми к морю («Там что, гор нет? В «радиальные» можно ходить, и компания всегда найдётся») отвечал:

– Тебе оно надо, море это? Надо? Ну, так езжай, путёвки я достану, с мамой и езжайте девчонки накупаются-назагораются. А я в горы хочу! Ты вот – не хочешь себе отказывать, а я почему должен – отказывать? Достала уже со своей ревностью. Я один еду, один, понятно тебе?

Светлана проглотила комок в горле и не выдержала: «Да езжай! Хоть бы ты там сдох, в своих горах!»

На этом и остановились. Вернувшись из отпуска, Павел не нашёл дома ни жены, ни детей. Семейная жизнь кончилась. И что он ей сделал?..

Она положила трубку с колотящимся сердцем: Павел её не забыл, Павел её помнит! Весь следующий день хлопотала Томка – достала с антресолей старую, видавшую виды штормовку, выгладила. Напекла пирожков с повидлом и целую гору творожных печенюшек. Генка даже удивился: «Куда ты столько, мать? Это ж нам за месяц не съесть».

Услышав от матери, что она идёт в поход, да ещё на день рождения, и к тому же с ночлегом (место сбора переиграли и решили пойти на два дня – отмечать так отмечать! – на излюбленное Колино место, речку Берёзовку, за сто десять километров от Москвы. Места там безлюдные, лес грибной и ягодный, а речка родниковая. Ну и желание именинника – закон), Генка даже присвистнул…

– Да ты с ума, что ли, сошла? Какие походы?

– А ты меня уже в старухи записал?– огрызнулась Томка. – У вас своя жизнь, а у меня своя. Я может, замуж выйду, уйду от вас.

– Да ну тебя! – махнул рукой сын.

И Томка, победно улыбаясь, пошла укладывать двухдневный рюкзак.