Владимир Шпинев: Записки реаниматолога

Спустя несколько месяцев кто-то из сотрудников разговаривал с его женой. На вопрос: «Как у него дела?» — она мрачно:

— Он бросил пить, совсем…

— Это же хорошо…

И тут ее сорвало:

— Да лучше б он умер, достал он нас всех, изводит придирками, своим идиотизмом, постоянно кричит, нервный, все забывает, его тупые шутки выбешивают. Его настроение меняется как погода в Лондоне. Я уже не могу, — заплакала женщина.

Спустя год он умер… от пневмонии.

Вот и сейчас я вижу очередного лобника, после травмы правой лобной доли. Некритичен, нелогичен, добродушие меняется злобливостью. Хотя вроде соображает и с первого взгляда вполне вменяем. Такие факты получаются после длительного наблюдения за такими пострадавшими.

P.S. Лобные доли отвечают за качества определяющие личность человека: внимание, абстрактное мышление, инициативность, самоконтроль, критику. Ну, вы поняли — можно жить и без них, но окружающим будет ох как тяжко.

То было первое дежурство не на рабочем месте в городской больнице. Капитальный ремонт нас выселил в угрюмую поликлинику. Третий этаж, без грузового лифта и нормальной вентиляции, пророчил безрадостное существование. Реанимацию спрятали в далекий аппендикс, сжав травматологических и хирургических пациентов на одном этаже. Удручающее зрелище, я такое только в кино видел в Великую отечественную, больные ютятся, где попало — кому повезло, тот в палате, другие — в коридоре. Коридорные пациенты — коматозники, после черепно-мозговой травмы, они уже давно прооперированы, их надежды на пробуждение давно растаяли, лежат скрюченные, худющие, дышащие через трахеотомическую трубку, из которой отхаркивается зловонная зеленая жижа, и периодически источающие характерный аромат, сообщающий, что пора менять памперс. Безногие, ненужные ни обществу, ни родным, потерявшие паспорт, место жительства и конечности, чаще по собственной вине, уснувши зимой в нетрезвом состоянии. Старики, в глубокой энцефаллопатии, с гниющими конечностями, из-за нарушений кровотока в артериальном сосуде. Проходя мимо мужского туалета, пахнуло сигаретным дымом, дерьмом и коноплянным духом. Все эти запахи смешались в единую едкую какофонию, но они были еще цветочным ароматом по сравнению с тем, что меня ждало в родном отделении.

Реанимацию я нашел по стоящим кислородным баллонам. Палаты маленькие, к затхлому воздуху травматологии и хирургии присоединялись ароматы наших пациентов, особенно, больного с кровотечением из желудочно-кишечного тракта. Кровь, пройдя все изгибы кишечника, приобретает вид черной, зловонной жижи, требующей ежечасного выхода на свободу. Пару десятков лет назад, там действительно была реанимация, но то было другое время. Я у более старшего товарища спросил:

— Почему было меньше больных, неужели население так выросло?

— Нет, раньше если поступал больной с ножевой раной, виновнику трагедии было стыдно, он божился и клялся, что больше так не будет, а сейчас любитель поножовщины стал героем. Ну и, конечно, алкоголизм, наркомания, безработица. Раньше две черпно-мозговых травмы в год оперировали, сейчас два в день бывает вскрываем!!!

Люди обезумели в своей жестокости, куда мы катимся…

Четверых пациентов я принял по смене.

Первый — коматозник, нашли его избитым за городом, видимо железным прутом обрабатывали, поставил ему трубку в трахею, чтобы легче дышалось. Оперировать его тогда не стали, признаков внутричерепной гематомы не нашли.

Второй — средних лет мужчина, из варикозно расширенных вен нижних конечностей оторвался тромб и залетел в легочную артерию, состояние априори смертельное, но бывают и исключения, только совсем недавно его отлучили от ИВЛ. Появились признаки сознания.

Третья — полная женщина примерно 40 лет. Во время вирусной инфекции, сверхмеры принимала аспирин, в результате слизистая желудка превратилась в одну большую кровоточащую рану. Кровотечение мы остановили, а вот жидкий черный стул еще долгое время «радовал» нас.

И четвертый… История его такова — втроем поехали на рыбалку, по нашей древней традиции тяпнули по малой (а скорее всего и не по малой), спать легли у костерка. Один проснулся, по нужде приспичило, не понравилось, как стоит машина, решил переставить. Газанул… Тачка рванула вперед, тряхнуло на колдобинах, колдобины оказались его корешами. В итоге, один труп, второй жив еще. Перелом шести ребер справа, гемопневмоторакс, разрыв печени, разрыв двенадцатиперстной кишки. Оперирован. Сам не дышит, пришел у меня в сознание, мышечный тонус никакой, тренировал его весь вечер, заставлял дышать самостоятельно и на вспомогательных режимах ИВЛ.