Джулз Денби - Булыжник под сердцем

Непонятно, почему Шон ничего не подарил Моджо, но Джейми сказала, мол, Шон думал, что Моджо не отмечает Рождество, поскольку азиат. Странно, Брэдфорд – многонациональный город, тут все празднуют всё – Рождество, Дивали, Хануку, Пасху, возможно, даже Бель-тайн [47], если поискать. И вряд ли Шон не знал, что большинство ассимилировавшихся выходцев из Азии тоже отмечают этот праздник. Мог бы подарить хотя бы открытку. Фиг тебе – для Шона Моджо, как и Мушка, не существовал.

Ну да ладно, мы с Джейми поехали на Рождество к маме и папе, а кое-кто Особенный увез Моджо на юг Франции или еще куда, где экзотики не меньше, – они так делали каждый год. Потом Моджо всегда привозил нам подарки из «дьюти-фри» – очень мило, хоть и поздновато. Свое номинальное мусульманство Моджо считал необычайно удобным, чтобы слинять подальше от английской рождественской лихорадки. Да уж, иногда я жалела, что Особенному не нравились низенькие мулатки, – особенно после турецкого кебаба «фламбе».

Ладно, это я привередничаю; вообще-то я люблю пирожки с мясом и рождественские торты – на каждый пирожок можно загадать желание, как говорит мама. Да, я все больше о ней беспокоилась – мама была какая-то измученная, и я гадала, не заболела ли она. Несколько раз я к ней приставала с вопросами, но она ссылалась на возраст. Я спросила отца – тот сказал, что мама долго приходит в себя после декабрьского гриппа.

Джейми немного загрустила – Шон заявил, что на праздники уезжает кататься на лыжах с друзьями в Глен-ко. Весьма подозрительно: никаких «друзей», о которых он все время долдонил, я ни разу не видела. Скорее, умотал к мамочке с папочкой или к этой чертовой Лизе.

Но занудствовать про Шона смысла не имело; я просто радовалась, что он ненадолго свалил и у нас получилось славное семейное Рождество.

На День подарков мы отправились к матери Гейба. Я не видела его несколько месяцев, и чуть не умерла с горя, когда узнала, что он привез из Германии очередное увлечение, Силке. Она оказалась такой же, как все пассии Гейба, – дистрофичной, нервной, с глазами как два закопченных дымохода – типичная клубная девочка. Мы прозвали ее Насекомочка. К счастью, мы с ней почти не пересекались – она либо сидела в ванной, либо спала. Меня устраивало. Ее худосочный шарм утомил меня за пару секунд. Я взглянула на ее плохо проколотый и сочащийся сукровицей пупок над ремнем брюк-стрейч, услышала кукольное нытье: «Я не могу это ест, и это я не могу ест, где здес дер душ, Габри-эл?» – и мне стало плохо. Нет, я не ревновала – я это давно переросла. Правда, честно, переросла. Ну и как хотите. Я знала много немцев (даже целовалась с одним мальчиком, который приезжал по обмену, – его звали Понтер, мне было четырнадцать), и, в отличие от других англичан, не отношусь к ним предвзято. Но такие девицы, как фройляйн Силке, встречаются где угодно – они пиздец как универсальны. Мы их называем «нервные цыпы». У меня от них заметно повышается аппетит. Впрочем, он у меня от чего только не повышается.

Миссис Смит всегда говорит, что стол будет скромный, и каждый год готовит невообразимое количество еды. Свою праздничную порцию получают даже пони, собаки, кошки, хорьки, канарейка, кролики и коза по имени Концепта. Сумасшедший дом.

После очередного монументального обжорства мы вернулись, побежденные, в гостиную с кофе и кучей бутылок бренди, «Джеймсона» и любимого ликера миссис Смит «Бейлис». От камина разливался жар, на полу ковер из шерсти разнообразной живности. Бывшие владельцы указанной шерсти сами разлеглись живым ковром, урча, свистя и посапывая. Мы последовали их примеру. Силке обиженно удалилась в спальню Гейба – увеличивать его счет за мобильный телефон. Миссис Смит повернулась к Джейми, в большой красной руке – стакан приторного густого алкоголя:

– Девочка моя, я слышала, у тебя милый кавалер. Хороший парень? Как зовут?

– Шон Пауэрс, мам. Его отец – владелец автостоянок, «Пауэрс Моторс».

– Да, я знаю Пэдди Пауэрса – вернее, Патрика Пауэрса. Далеко пошел. Шон, кажется, его старшенький. Еще у него вроде две девочки. Да, Кэтрин и… Тереза, точно. Габриель, помнишь девочек Пауэрса? Кэйтлин, налей Лили кофе, а то она от жажды умрет…

– Да, – Гейб задумчиво кивнул. Господи, какой красивый! Я с горя потянулась к шоколадке. – Я больше общался с Терри, типа, с Терезой, чем с Кэтти. Мелкие воображалы, самомнения выше крыши. Вся семейка – полный бардак. Что-то у них там наперекось – мама, помнишь историю про Лану и ее подругу? Что у них случилось? Еще когда…