Симона Белая - Сердцем зри и исцели. …мрак потерянной души

© Симона Белая, 2019

ISBN 978-5-4496-2547-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Небо сегодня серое с еле заметными серебристыми вкраплениями. Ветер разгулялся, того и гляди, большая лохматая туча грозно рявкнет – окатит землю ледяным дождем поздней осени.

Восседаю на облаке и неспешно размышляю, поджав под себя озябшие ноги. Я мог бы согреться внутренним пламенем, но держу его в узде. Хочу быть, как люди. Чувствовать, как они, и видеть мир, как они.

Думать о людях значит воспринимать окружающий мир всеми пятью чувствами (шестое не берем – оно, увы, не у всех развито в достаточной степени). Вообще-то, это не я так придумал – это базовая рекомендация. Так сказать, полезный и важный пунктик, жирно выделенный и подчеркнутый, для заострения внимания.

Сижу… Размышляю о человеческом феномене «нарциссизме». Переключаю сознание. Сконцентрировано всматриваюсь в толпу – вижу радужных человечков (от них на душе тепло, они спонтанно вспыхивают и искрят). Еще я вижу серые суетливые кляксы (эти нейтральны или выделяют эманации уныния – пусть идут лесом).

Вижу много промежуточных форм (микс оранжевого, красного и серо-коричневого) – иногда радужные пятна как бы увеличиваются в размерах, расцветают и начинают преобладать. Но ненадолго. В какой-то момент серость активизируется и сокращает все радужно-оптимистичные поползновения. Но опять же ненадолго: происходит бесконечная игра по захвату пространства и доминированию.

Нарциссы (себялюбы обыкновенные) – особый вид. Они состоят из желеобразных кубов, неловко насаженных друг на друга. Размеры кубов непостоянны – они все время меняют размер. Иногда разрастаются очень сильно – внешняя пленка натягивается до предела и порой даже рвется, выплескивая наружу неприятного вида жижу грязно-желтого цвета. Некоторые кубики сжимаются, усыхают и приплющиваются верхними блоками.

Вся эта желейная конструкция крайне ненадежна, непостоянна, шатка, уязвима и выживает исключительно за счет поглощения жизненной энергии субъектов, которые оказываются в опасной для них близости. Желейные блоки раскачиваются из стороны в сторону и вокруг своей оси, создавая волнение и вибрацию, которые привлекают отдельных восприимчивых людей.

Последние приближаются завороженные. Если присмотреться, в их нутре тоже можно разглядеть зародыши нарцисса – желейное вещество, которое активизируется и притягивается к уже состоявшейся нарциссической особи. Нарцисс прилепляет свои кубики к чужой ауре и обмазывает ее, что обеспечивает постоянный контакт с субъектом на любом расстоянии.

Субъект становится энергетическим донором для нарцисса – добровольно и не всегда осознанно отдает часть своего ресурса «хищнику» или «вампиру». Это может длиться годами. И донор при этом нисколько не жертва, несмотря на отдачу своего ресурса другому. Он пособник, и карма его отягощается. Порой безнадежно. Несправедливо? Справедливо, ибо таков Закон Вселенной – и его незнание не освобождает от ответственности.

Нарциссы отравляют тонкий мир своим эгоцентризмом – это как ложечки токсичного дегтя в чаше беспредельной любви Создателя. А те, кто нарциссам лоялен и способствует процветанию – те, фигурально выражаясь, вентиляторы для говна. Пусть и бессознательные.

Что-то я чересчур мудрено завернул, кажется.

Но что поделаешь, некоторые многогранные идеи и мысли, облаченные в слова, становятся неуклюжими.

* * *

В кабинете психотерапевта Николаса Райта (он же Ник, Ники или просто Док) было светло и воздушно – два эркерных окна и прекрасный вид на реку. Небольшое, но свободное пространство дышало кофе и тонким ароматом бриза.

Морские нотки источал сам Док. Он многократно убеждался в том, что запахи курортной стихии вселяют в людей оптимизм и веру в счастливое свершение всех дел. Доктору было слегка за пятьдесят, но выглядел он не больше, чем на тридцать пять. Феноменальная генетика.

Молодой и хорошо выглядящий мужчина лет тридцати семи Алексей расположился в кресле цвета топленого молока – его поза выражала высокий уровень самоконтроля, руки размещались ровно на подлокотниках, длинные большие пальцы были максимально отодвинуты и напряжены – казалось, что мужчина находится внутри ракеты и замер в ожидании команды «пуск».

Кресло Дока, тоже красивое и удобное, располагалось по ту сторону стола.