Томми Байер - Аквариум

Барри. Нет. А вот электронные сообщения сохраняются. Если не хочешь, чтобы их прочли, лучше уничтожь.

Джун. Но я хочу их сохранить. Они дороги мне, необходимы, чтобы не забыть, кто ты для меня.

Барри. Думаешь, он станет шпионить?

Джун. Понятия не имею. Надеюсь, нет. По-моему, ему это неинтересно.

На экране я увидел, что Калим двинулся на своем кресле в сторону столовой. Но предупредить Джун я не мог. Придется смотреть за тем, что будет дальше, стараясь себя не выдать. Нет, нужно все-таки что-нибудь сделать. И тут меня осенило.

Барри. У меня звонок, давай закругляться.

Джун. Хорошо. До скорого.

Теперь он был уже позади нее. Джун повернула голову и увидела, что Калим уставился на экран. Либо он молчал, либо говорил, почти не разжимая губ. Вот когда пригодился бы микрофон.

Она встала и захлопнула ноутбук. Потом вышла из комнаты. Калим остался и посмотрел в окно. Прямо мне в глаза. Я отвел взгляд.

Внезапно я почувствовал облегчение. Захотелось глубоко и эффектно вздохнуть, как учат на уроках вокала, но я этого не сделал — мешала близость моих объектов. Только теперь я осознал, чего боялся: Джун обнимает его, целует, гладит и утешает, а он — слабый, нежный, милый, беспомощный — нуждается в ее заботе и по-человечески глубоко ей благодарен. Я готовился к тому, что увижу какие-то признаки близости, приязни между ними, — это была бы справедливая кара за мою нескромность; со страхом ожидал возрождения страсти, сгорая от ревности и ощущения собственной беспомощности. Вместо этого я смотрел фильм по сценарию, на который мог только надеяться: отчуждение и холодность, заносчивый калека и отвергнутый ангел, — люди, ничем больше не связанные. Такими же, наверное, в свое время казались стороннему наблюдателю мы с Сибиллой.

Надеюсь, я не ошибся, осмелившись на глобальные выводы после единственного эпизода, и поклялся не думать о боли, которая ждет меня, если Джун вновь почувствует к нему влечение.

Что бы я сделал, займись он с ней сексом? Покончил с собой? Убил ее? Его? Смирился?

Из дома я позвонил владельцу офиса и в резких выражениях высказал ему недовольство тем, что он в мое отсутствие входил в помещение. После того что владелец там увидел, его это нисколько не удивило, и он огрызнулся в ответ. Я холодно, четко и с угрозой произнес:

— Если вы полагаете, что можете хамить мне потому, что я, по вашему мнению, нарушаю закон, то сильно заблуждаетесь.

Наверное, я переборщил. Во всяком случае, он посоветовал мне сменить тон и сказал, что прежний договор расторгнут, но он очень советует мне согласиться на аренду помещения за полную стоимость, потому что у него, разумеется, всегда остается возможность пойти в полицию или просто к жильцам дома напротив и рассказать им, что происходит.

— Тогда лучше помолчите, — съязвил я и повесил трубку.

Я так разозлился, что не сразу обрел ясность мысли. Какой-то мелкий деляга смеет на меня давить! И если я не придумаю сейчас ничего стоящего, то от этого недоноска будет зависеть моя судьба! Нельзя такого допустить.

Сначала я думал заткнуть ему рот байкой о правительственном задании или наблюдении за наркоторговцами, но вряд ли он поверит. Придется показать документ или организовать визит фальшивого полицейского, который станет его уговаривать сотрудничать с властями. Чушь. Театр. Грязь. Потом мне вдруг пришел на ум толстый детектив. Я позвонил ему, описал ситуацию в общих чертах, без подробностей, — сказал только, что этот тип давит на меня и может причинить неприятности, и попросил покопаться в делах его фирмы.

— Ну уж рабочих нелегалов мы найдем наверняка, — успокоил он. — За редким исключением, без них не обходится ни одна частная стройка.

— Отлично, — обрадовался я. — Удачи.

Он пообещал позвонить, как только что-нибудь раскопает.

Калим тренировал мышцы. Мне было неприятно видеть его в инвалидной коляске Джун с ее гантелями в руках. Я перестал смотреть. Этот фильм был мне неинтересен.

Она написала только поздно вечером. Весь день я слонялся вокруг компьютера, раскладывал пасьянс, пытался читать, бродил по Интернету, поглядывал на изображение с видеокамер, но оживлялся, только когда видел там Джун. Скорее всего Калим уже спал: я не видел его Около получаса, а перед этим на некоторое время исчезла и она. Укладывала в постель. Вот и пригодились ей мышцы, разработанные долгими тренировками. Наконец Джун села за компьютер, и тут же ее имя замерцало.

Джун. Уфф. Он вдруг оказался прямо у меня за спиной, и я в панике едва успела выйти из программы.