Томми Байер: Аквариум

Барри. Он на тебя давит?

Джун. В любой момент он может пойти в полицию и сказать, что это я повернула руль. Попытка самоубийства.

Барри. Позволь мне его пристрелить. Или придушить, если тебе так больше нравится. Как прикажешь. Неплохо бы подвести к его креслу сильное напряжение.

Джун. Придумай что-нибудь новенькое. Ты повторяешься.

Барри. Я бы зарыдал о твоей загубленной судьбе, если бы мог еще плакать. Но слезы кончились.

Джун. Когда я буду уезжать, они появятся.

Барри. Похоже, тебе нравится эта мысль?

Джун. Нет. Самое плохое, что я могу придумать.

Барри. Так освободись от него.

Джун. Не могу.

Мы опять столкнулись с тем, что любые слова звучали фальшиво, и не знали, как отвечать. Она ничего не писала, я тоже, мы сидели перед экранами словно парализованные. Я не мог сказать того, что действительно думал, и, видимо, с ней дело обстояло так же. Или она была просто подавлена.

Барри. Прости. Я должен был сдержаться, постараться с тобой не ссориться. И не требовать того, чего ты не хочешь.

Джун. Не получится. У меня не получается.

Барри. Мне дурно делается от мысли, что он может заглянуть в компьютер и обнаружить твою исповедь. Или нашу переписку.

Джун. Он ничего в этом не понимает. Вообще не знает, как обращаться с компьютером.

Барри. И все-таки лучше проверить. В старых детективах на дверь прилепляли волосок, и если потом не находили его на месте, знали, что кто-то ее открывал.

Джун. Прикрепить волос на компьютер?

Барри. Нет. Но мне вдруг пришло в голову, что с компьютером все даже проще. Ты помнишь, когда в последний раз работала на нем?

Джун. Да. Сегодня утром. Около одиннадцати.

Барри. Тогда запусти поиск и задай сегодняшнее число. Так ты найдешь все файлы, которые сегодня открывались, и увидишь, в какое время. Если кто-то открывал их после тебя, ты поймешь. Напиши, когда проверишь. Я жду. Идет?

Джун. Ладно.

Я ждал, пока она, наморщив лоб, работала. Лицо я видел не слишком четко, но не сомневался, что на лбу у нее и в самом деле появились морщинки. Мой трюк удался.

Джун. Черт, черт, черт.

Барри. Он заглядывал?

Джун. Да. Четыре наших электронных письма открывались между семнадцатью двадцатью девятью и семнадцатью тридцатью одной. Примерно в это время я вернулась из магазина.

Барри. Значит, кое-что он все-таки понимает.

Джун. Бог мой! Теперь мне все ясно. Это его врач понимает.

Барри. Врач?

Джун. Да, он был здесь, когда я вернулась. Врач, который лечил его. Тоже француз. Они знакомы со школы.

Барри. Какие сообщения? Ты прочла их?

Джун. Три моих и одно твое. Твое письмо из Флоренции, оба письма, которые я писала тебе туда, и одно из последних. Что теперь делать?

Барри. Завтра же отнесешь компьютер в фирму и договоришься, чтобы тебе установили защиту на все файлы. Получишь пароль и сможешь открывать их только сама. К сожалению, я не знаю, как это делается, иначе мы могли бы заняться прямо сейчас. Не забудь про мусорную корзину и почтовый ящик.

Джун. Так и поступлю. Похоже, он шпионит за мной.

Барри. Что ты чувствуешь к нему? По-прежнему очарована?

Джун. Только отвращение и презрение. Чары развеялись. Он никогда больше не получит надо мной власти. Благодаря тебе. Ты есть, а значит, у него нет шансов.

Барри. Вот и отлично.

Джун. Хочу спать. Завтра установлю защиту. Первым делом.

Барри. Выбирая пароль, помни: он не должен его вычислить. Пусть это не будет ни дата рождения, ни мое имя, ни имя Женевьевы, если ты ему рассказывала про нее. Выбери что-нибудь совершенно абсурдное. Комбинацию букв и цифр.

Джун. Хорошо. Спокойной ночи.

Барри. Постарайся уснуть.

Калим сидел в своем кресле, одетый только в черную майку. Джун прижалась ртом к низу его живота и двигала головой вверх-вниз. Я слышал, как она причмокивает, стоя перед ним на коленях. Полностью одетая. «Что уставился как дурак? — сказал мне Калим, откинув назад голову. — Можешь воспользоваться ее задницей, только потом продолжишь со мной». Я снял с Джун тренировочные штаны, приспустил свои, встал на колени за ее спиной и вошел в нее. Это оказалось легко. Внутри было тепло. Она не двигалась. К причмокиванию добавились новые звуки, когда мои бедра стукались о ее ягодицы. Странное чувство — нечто среднее между возбуждением и напряжением. Я занервничал и стал спешить. Все быстрее, быстрее, но ничего не менялось, прогресса не было. Я не мог прийти к завершению. «Теперь, — сказал Калим, — твоя очередь», и я с неохотой сменил Джун…