Томми Байер - Аквариум

Джун принесла какой-то сверток и положила перед Калимом на стол. Он сидел ко мне спиной, и я не мог следить за его действиями — видел только, что он шевелит руками. Но потом он низко склонил голову над столом, и я понял: он вдыхает кокаин. Значит, поверил ей или владельцу здания и перестал думать о наблюдении.

Затем он знаком подозвал Джун, стоявшую в некотором отдалении, и предложил последовать его примеру. Она покачала головой. Как благородно! Хоть чем-то готов с ней поделиться.

Зазвонил мой мобильный. Это был Эрик.

— Прямое попадание, — возбужденно заговорил он. — У приятеля оказался нужный софт, чтобы сравнить картинки. Интерпол ищет пропавшего без вести. Снимки полностью совпали со снимками пациента по фамилии Феннигер, который, как мы и предполагали, застрахован в другой компании. Класс, верно?

— Чистая работа, но я не могу сейчас разговаривать. До скорого, — быстро сказал я и положил трубку, потому что Калиму тем временем удалось намотать на руку волосы Джун, и теперь он тащил ее к себе. Она отбивалась изо всех сил, но тот держал ее крепко. Похоже, ей было больно. И никаких шансов на спасение.

На какой-то момент я отвлекся и не видел, как это вышло. Похоже, он хотел насильно впихнуть ей в нос свое зелье. Я действовал холодно и точно: взял баллончик с краской и написал на стене:

ОН ЛЖЕТ!

Потом включил лампу и открыл окно.

Джун все еще сражалась с Калимом. Она была полностью поглощена стремлением вырваться, но безуспешно. Парень имел крепкую хватку. Ни один из них не смотрел в мою сторону.

Я взял коробку конфет «Моцарт» и стал бросать шоколадные шарики, целясь в окно напротив, чтобы привлечь внимание Джун. Но мне никак не удавалось попасть: один за другим шарики падали прямиком на асфальт. Мое окно было расположено слишком низко, поэтому бросать приходилось полусогнутой рукой. Только седьмой шарик с глухим стуком ударился о подоконник.

Но понадобилось еще два точных попадания, прежде чем Джун вырвалась — ведь ее голова была почти вровень с поверхностью стола — и взглянула в мою сторону. Она открыла от удивления рот, забыв, что нужно обезопасить себя от Калима. Он проследил за взглядом Джун, и его лицо исказила гримаса.

Вместо того чтобы побежать к двери — прочь от него и через улицу ко мне, Джун бросилась к окну, раскрыла его и закричала:

— Вали отсюда!

— Он не парализован! — заорал я, пригнувшись под подоконником. — Он лжец! Беги!

Но Джун не поверила.

— Не хочу тебя видеть! — воскликнула она.

Голос сорвался, и я увидел, как по ее лицу бегут слезы. Она захлопнула окно и демонстративно отвернулась. Калим сидел неподвижно и ничего не предпринимал.

В ярости от сознания собственного бессилия я некоторое время ходил по комнате из угла в угол, пока мне не удалось взять себя в руки. Я сбежал вниз и позвонил в квартиру Гейринга. Никакого ответа.

Тогда я стал нажимать на все кнопки, кроме квартиры Джун, и в конце концов услышал сердитый голос:

— Что случилось?

— Пожар, — проговорил я, тяжело дыша. — Четвертый этаж. Позвоните пожарным.

На первом этаже распахнулось окно и показалось заспанное лицо. Должно быть, это был Гейринг. Указывая пальцем наверх, я рассказал ему про пожар:

— Там никого нет, у вас есть ключ? Давайте быстрее. Я поднимусь вместе с вами.

Все вышло. Он открыл мне дверь и появился передо мной в халате.

— Скорее, — поторопил я, чтобы у него не осталось времени подумать, и помчался впереди него по лестнице.

Поднялись мы уже вчетвером: к нам присоединились еще двое мужчин с других этажей, — привратник от волнения никак не мог вставить ключ в замок.

— Но дымом не пахнет, — заметил один из мужчин.

Тут дверь наконец открылась, и я ворвался в квартиру.

Джун стояла посреди гостиной, все лицо в слезах: она страшно злилась на меня, решив, что я всего лишь ревную, и гнев придал ей сходство с воинствующей героиней мелодрамы. Она просто излучала гнев. Калим поспешно смахнул кокаин со стола и судорожно спрятал пакетик в карман брюк.

— Джун, почему ты мне не веришь?

— Ты преследуешь меня и врешь! — прошипела она.

За мной в квартиру вошли остальные, озираясь по сторонам. Один все еще ничего не понимал, двое других были возмущены, что я против воли заставил их присутствовать при самой банальной сцене ревности.

— Он не парализован, — сказал я, сам понимая, сколь жалко и беспомощно прозвучали мои слова.

Тут привратник схватил меня за рукав:

— Эй вы, любезный, вон отсюда, что вы себе позволяете?!