Юрий Рытхэу - В долине Маленьких Зайчиков

После этого Эльгар стал внимательнее к Геллерштейну. Старик не спускал глаз с завхоза, словно боясь, что у того опять исчезнут зубы.

Поужинав, Геллерштейн пошел в школьный дом устраивать на ночлег спутников. Праву как старый друг оставался у Коравье, но вышел проводить гостей.

Несмотря на поздний час, в стойбище было оживленно. На небе сияли звезды, состязаясь блеском с огнями костров и светильников в распахнутых дверях яранг. Через весь небосвод вдоль берегов Песчаной реки [21]протянулась цветная бахрома полярного сияния. Словно невидимая гигантская небесная рука играла цветной занавесью, то расправляя ее, как бы желая застлать все небо, то свертывая в разноцветные складки с блестками ярких звезд. Узкий серп нарождающейся луны застыл в немом восхищении перед красотой ночного неба.

Голоса четко звучали в стылом ночном воздухе. Во всем чувствовалось ожидание радостного события, и оттого, что люди знали, что их ждет завтра, предстоящая радость становилась уже сегодняшней.

Торвагыргынцы остановились на улице, любуясь полярным сиянием.

– Ради одного такого зрелища стоило ехать на Север, – задумчиво сказал Геллерштейн.

– А знаете, чем прекрасно северное небо? – спросил Праву, охваченный восторгом. – Смотрите, каждую секунду окраска меняется, сияние словно дышит, волнуется и никогда не повторяется.

Можно было бесконечно любоваться полярным сиянием, но мороз погнал людей в дом. В двух классах на пол были настланы пушистые оленьи шкуры.

Из своей комнаты вышел Валентин Александрович и заботливо помог Елизавете Андреевне снять шубу.

– Я приготовил чай, – сказал он.

– Сейчас, – ответила Елизавета Андреевна. – Только посмотрю, как люди устроились.

Валентин Александрович отнес шубу в свою комнату.

Ринтыгегин выразительно посмотрел на Праву. Праву понимающе кивнул:

– Я, пожалуй, пойду спать.

Наташа протянула руку и так посмотрела ему в глаза, что у Праву зашлось сердце.

– Спокойной ночи, Наташа, – сказал он и поспешно вышел на улицу.

На крыльце он глубоко вздохнул. Холодный воздух больно кольнул горло. Один за другим затихали голоса, гасли костры и светильники.

Праву шел к яранге Коравье и злился на себя. Почему он не умеет быть самим собой? Ему так хотелось остаться с Наташей, потеплее попрощаться, а он чуть ли не выдернул руку из ее руки… Может быть, он боится еще раз ошибиться в своем чувстве?.. Пойти к ней и сказать прямо? Подойти и сказать: Наташа, я тебя люблю…

Собрание жителей стойбища Локэ проводили в школьном здании. Ни одна яранга, даже самая большая, не смогла бы вместить всех желающих.

Ринтытегин составил план проведения собрания и вслух прочитал его.

– Замечаний не будет? – спросил он.

Елизавета Андреевна с сомнением покачала головой:

– Мы-то согласны, а примут ли жители стойбища участие в мероприятиях, которые вы наметили?

– Примут, – уверенно сказал Коравье. – Я им разъясню.

– Надеюсь, что призы пойдут за счет колхоза? – спросил Ринтытегин.

– Что же делать, – махнула рукой Елизавета Андреевна. – Раз такое дело, придется раскошелиться. Они же теперь почти что наши.

Ринтытегин подмигнул Праву и шепнул:

– Не иначе как помирилась с мужем.

Ждали трактор с товарами из торвагыргынского магазина. Деньги отпустил колхоз.

– Надо разъяснить людям, что такое деньги, – сказал Ринтытегин. – Пусть на собрании об этом скажет Коравье.

Коравье попросил Праву:

– Пусть мне кто-нибудь расскажет, что такое деньги.

– Ты разве не знаешь? – удивился Праву.

– Немного знаю, но надо по-научному.

– Скажи, как сам понимаешь. Стой рядом с продавцом, помогай ему и покупателям.

– Хорошо, – со вздохом согласился Коравье, как будто ему предложили нести на себе тяжкий груз.

Пришел Инэнли. В нарядной кухлянке, расшитой белым и черным оленьим волосом по подолу. На спине болтался изящный малахай, отороченный росомашьим мехом. Тонкие штаны волосом внутрь плотно облегали его стройные ноги, обутые в белые оленьи торбаза.

– Я сказал всем, кто желает принять участие в состязании, – сообщил он. – Просят только отдельно устроить гонки и бега, не в одно время. Многие хотят попытать счастья и на гонках, и в бегах.

Между тем около школы собралась толпа, хотя до начала еще было далеко. Чтобы не скучать, юноши устроили прыжки в длину на снегу, а ребятишки ловили арканом оленьи рога. Зрители возгласами подбадривали прыгунов, а наиболее бойкие из стариков сами становились в ряд. Кто-то принес пастуший посох и утиное крыло. Посох воткнули в снег, крыло привязали к нему довольно высоко от земли. Нужно было прыгнуть так, чтобы сдвинутыми носками достать до утиного крыла.