Лорен Вайсбергер - Игра на вылет

– Почему все постоянно уговаривают меня уйти из спорта? – раздраженно спросила Чарли. – Малейшее препятствие – и весь мир советует мне бросить. Я люблю теннис! И чертовски много работала, чтобы стать лучшей. Так что, да, я хочу стать первой.

– Ну, судя по твоему поведению, не очень. Можешь со мной поссориться. Но кто-то должен был сказать тебе правду.

Чарли некоторое время молчала.

– Вот как ты разговариваешь с Линдси Лохан от тенниса? Немного больше уважения, пожалуйста!

Пайпер засмеялась.

– Да, я тоже читала ту статью. Потрясающе. Знаешь, как она меня развеселила?

Раздался стук в дверь.

– Чарли? Выйдешь на минутку? – усталым голосом позвал ее отец.

– Конечно, папа, сейчас! – крикнула она. А потом тихо сказала в телефон: – Во сколько завтра?

– Празднества в резиденции Стоктон начинаются в полдень. Предупреждаю: будут в основном подруги моей матери и их дочери. Услышишь много о новейших «Рейнджроверах», преимуществах велосипедных тренажеров и как нынче сложно найти приличную уборщицу.

– Я приду! Ничто не смогло бы меня сейчас так развеселить, кроме дам-расисток из высшего американского общества, выпивающих за завтраком. Спасибо, дорогая. Увидимся в полдень.

– До встречи. И спасибо, что придешь. Я очень рада, что ты продула в чемпионате Франции, потому что иначе тебя не было бы на моем празднике предсвадебных подарков.

– Не благодари.

Чарли положила трубку и поднялась с кровати. Она впервые заметила, как рассохся старый деревянный комод, как истерлись банные полотенца. В детстве она никогда не замечала подобного.

– Ты уходишь? – спросила Чарли, падая на уродливый клетчатый диван, который сдавался вместе с коттеджем. Когда она спросила о просторном вельветовом диване своего детства, мистер Сильвер сказал, что продал его. Практически ни один из предметов мебели из старого дома не помещался в его новом жилище.

Отец сменил привычный тренировочный костюм на брюки цвета хаки и рубашку поло с короткими рукавами. Его мокрые волосы были аккуратно зачесаны назад, на ногах красовались новые мокасины.

– Да, я встречаюсь… с приятелем. Ужинаем вместе.

Чарли думала, что он поужинает с ней. В конце концов, она проводила дома всего несколько дней в году. Но она не подала виду, что расстроена.

– Не знала, что у тебя планы. Хотела приготовить твое любимое филе и печеный картофель. Оргия углеводов и красного мяса, как тебе нравится.

Чарли улыбнулась, однако тут же пожалела, что употребила слово «оргия».

Отец, казалось, мучительно что-то обдумывал.

– Так, насчет этого… марихуаны…

Чарли уставилась в пол.

– Папа, прости. Знаю, что для тебя это, наверное, суперунизительно. Я не хотела… Не думала… В общем, я уже объяснила, как все произошло. Мне очень жаль…

Он подошел и сел рядом с ней на диван.

– Милая, я как раз собирался сказать, что ты не должна себя терзать. Все совершают ошибки. Бог свидетель, я наделал их немало.

– Ой, да ладно. Я гуглила тебя тысячу раз. Кроме свиданий со всеми теннисистками из первой полусотни рейтинга, там ничего нет. Ты чист, как снег.

Он отвел глаза.

– Однажды у меня был роман с замужней женщиной…

Чарли замерла.

– Мне было двадцать. Молодой идиот. Ей – двадцать шесть, замужем за тренером моего друга, гораздо старше ее, тогда, наверное, лет сорока. Она была несчастлива с ним. И мы думали, что влюблены. Я говорил себе, что ничего плохого не делаю, потому что сам не женат. – Он закашлялся. – Ну вот. Думаю, ты понимаешь, что все закончилось плохо.

– Что произошло?

– Нас застали вместе в Уимблдоне. На съемной квартире… Это было ужасно. Ее муж обезумел, угрожал убить меня и развестись с ней. Развестись с громким скандалом. Об этом узнали все в турне и несколько недель только нас и обсуждали. Она больше никогда не говорила со мной – они, кстати, все еще женаты, – а я чувствовал себя самым большим куском дерьма… Так что, Чарли, я понимаю. Понимаю, каково это – день за днем переезжать из отеля в отель, бегать с тренировки на тренировку. А теперь, с Тоддом и твоим усиленным графиком? Огромная нагрузка. Не убивайся. Мы все знаем, что ты не наркоманка, так же как и я не был тогда завзятым разрушителем семей. Мы все порой совершаем ошибки. Мы извиняемся и учимся на своих ошибках, и жизнь продолжается. – Он приподнял ее подбородок пальцем. – Хорошо, детка? Не будешь убиваться?

Она поцеловала его в щеку, чувствуя прилив благодарности.

– Постараюсь. Если скажешь, куда ты сейчас идешь.