Лорен Вайсбергер - Игра на вылет

– Когда на таком раннем этапе терпит поражение фаворит турнира, никому не плевать. Я знаю, тебе сейчас тяжело, и постараюсь, чтобы все прошло по возможности быстро и безболезненно. Иди за мной.

Чарли последовала за ней в небольшой конференц-зал, где на стене за подиумом с микрофонами висел баннер Открытого чемпионата Франции. Несколько репортеров и фотографов переговаривались, однако, едва она зашла в комнату, все замолчали. Тишина продлилась ровно шесть секунд, потом посыпались вопросы.

– Какие чувства вы испытываете, выбыв из соревнования в первом круге турнира, в котором вы были фаворитом на победу?

– Был ли в игре Маккинли конкретный аспект, с которым вы не смогли справиться? Или вас подвела собственная игра?

– За последние несколько месяцев вы кардинально сменили имидж. Сколько присутствовало сегодня на корте от принцессы-воина, а сколько – от прежней Шарлотты Сильвер?

Вопросы едва ли можно было назвать оригинальными – даже если бы она не слышала их раньше, Чарли легко предсказала бы, что сегодня их зададут, – но она с трудом припоминала заученные ответы. «На турнирах Большого шлема всегда так: нельзя предугадать, что случится», «Имидж не значит ничего, если ты не выигрываешь», «Мне придется пересмотреть некоторые моменты с тренером и заново собрать силы», «Конечно, я расстроена, но через несколько недель я буду готова выступить на корте Уимблдона». Чарли механически произносила заранее подготовленные фразы, без выражения, дожидаясь, когда ей позволят убежать в душ. Еще пару минут, твердила она себе, чувствуя, как сжимается горло.

– Как вы считаете, вас сегодня победила Элеонор или вы победили сами себя? – спросил Шон, опытный теннисный репортер. Он путешествовал с женским турне и имел репутацию любителя юных теннисисток.

– Разумеется, Элеонора играла сегодня хорошо. Думаю, все с этим согласятся. Она показала красивый теннис. Я, к сожалению, была не в лучшей форме.

– Как вы думаете, почему?

Заметив странный блеск в его глазах, Чарли насторожилась.

– Масса причин. У меня было слишком много невынужденных ошибок в первом сете, включая непростительное количество двойных. И не удавалось стабильно удерживать внимание. Конечно, прежде бывали ситуации, когда я могла собраться после проигранного сета, но сегодня мне это не удалось.

Шон многозначительно кашлянул, и Чарли инстинктивно поняла: должно произойти что-то ужасное. Он полез в портфель и вытащил айпад с огромным экраном. Айпад был уже включен, донесся тихий голос Джейка:

– О, господи. Нет.

– Шарлотта, как вы думаете, ваше сегодняшнее менее чем звездное выступление на корте имеет отношение вот к этому? – спросил Шон с ехидством.

Джейк сделал шаг вперед и сжал ее руку.

– Плохо, Чарли, – прошипел он ей на ухо. – Давай заканчивать.

Он попытался потянуть ее за собой, однако Чарли обернулась.

– Простите, у меня сегодня не было времени просмотреть новости…

Шон развернул к ней экран, чтобы она могла прочитать заголовок. Его легко было разглядеть, шрифт был на полстраницы: «Развенчана? Принцесса-воин проваливает тест». Проваливает тест? О чем они? Чарли лихорадочно соображала, пытаясь понять, что она сейчас прочитала. Она получила результаты Чарлстонского теста неделю назад, и, конечно, там было все чисто на сто процентов. Допинг? Нелепость. Каждые несколько лет проходил слух о той или иной теннисистке в турне – особенно о необычно мускулистых, – но по большому счету все соглашались с тем, что постоянное тестирование и разговоры о допингах излишни. Теннис – совсем не то, что велогонки или бейсбол; теннисисты применяли допинг крайне редко и уж точно не в масштабах пандемии.

– Могу лишь сказать, что это неправда, – уверенно ответила Чарли. Она не сомневалась, что газеты напечатают опровержение.

Теперь Шон поднял в руке телефон. Экран был слишком мал, чтобы разглядеть изображение, однако в комнате вдруг стало подозрительно тихо. Проигрывалось видео. Не сразу, но Чарли поняла, что запись сделана в гостиничном номере прошлым вечером.

– Чарли… – проговорил Джейк.

Что-то в том, как он пророкотал это предупреждение, напомнило ей, как рычал ее имя Марко, когда они занимались сексом.

Прошлым вечером она постучала в дверь номера Ринальдо, собираясь остаться там ровно на один час – немного пофлиртовать с Марко, убедиться, что между ними все еще что-то есть, отвлечься от мыслей о завтрашнем матче. Три предыдущих дня она безупречно соблюдала режим тренировок, ела и спала точно по графику и смотрела все записи, которыми ее снабжал Тодд. У нее есть полное право поболтать с Марко и его приятелями, выпить «Пеллегрино» и чуть-чуть развеяться.