Лорен Вайсбергер - Игра на вылет

– Раньше вам женщины не отказывали? – спросила Чарли с интересом – и с кокетством.

– Чаще, чем мне хотелось бы признавать. Надеюсь, вы не станете одной из них.

Когда официантка появилась вновь, Зик попросил ее рекомендаций относительно меню. Он вопросительно взглянул на Чарли, и она кивнула. Зик заказал еду для обоих. Хоть убей, Чарли не смогла бы вспомнить, что именно. А еще, когда позже ее пытала Пайпер, она не смогла вспомнить, о чем они говорили в течение следующих двух часов. Зик до слез рассмешил ее историей, в которой фигурировала его мать и одна не в меру преданная фанатка, потом выяснилось, что он ужасно боится летать на самолетах (об этом она нигде не читала). Зик с большим интересом и знанием дела задавал ей вопросы о теннисе, теннисных турне, плотном графике переездов одиннадцать месяцев в году и, выслушав ее ответы, задавал новые, еще более серьезные вопросы. Как ни странно, слова о том, что он является большим ее фанатом, не были лестью: Зик отлично разбирался в теннисе, знал всех теннисистов, внимательно следил за ее матчами. Чарли помнила из какой-то статьи, которую читала в «Пипл» или «Интертеймент уикли», что у Зика имеется личный корт в его доме в Лос-Анджелесе и он часто играет – ей показалось милым, что он не стал об этом упоминать. Зик не щеголял именами знаменитостей, с которым общался, промолчал даже о подробно освещенной в прессе прогулке вместе с Джорджем и Амаль Клуни по озеру Комо на шикарной яхте султана Брунея и не пытался впечатлить ее своим богатством.

Он смешил ее, внимательно слушал, скромно держался, и каким-то непонятным образом – хотя она не смогла бы толком объяснить этого ни себе, ни кому-либо еще – к тому времени, как они разделили на двоих порцию лимонного мороженого, Чарли забыла, что он знаменит. Забыла, что подростком она была в него влюблена. Забыла, что возле ресторана собралась огромная толпа, чтобы мельком его увидеть, и что она сидит рядом, пожалуй, с самым узнаваемым человеком из всех ныне живущих.

Наконец Зик посмотрел прямо ей в глаза и спросил:

– Может, поедем отсюда?

Чарли не стала думать о Марко или шумихе в прессе, которая, несомненно, за этим последует. Она не задумалась и о том, что некоторые ее тренировки длились дольше, чем она с ним знакома. Впервые за очень долгое время она не думала вообще ни о чем. Чарли всегда была хорошей девочкой, следовала всем правилам, которым научили ее другие люди. И с каким результатом? Пропустив так много удовольствий за годы тренировок, переездов, турниров и матчей, она знала, что не сможет отказать. Она не могла списать это на опьянение (выпила-то всего один бокал), преклонение перед кинозвездой или даже на обиду на Марко. Правда была гораздо проще. Правду она скажет Пайпер, когда позже они будут обсуждать каждую деталь, или Джейку, когда он выразит свое притворное неодобрение, потому что так поступают старшие братья. Она сделала это просто потому, что могла.

Чарли посмотрела Зику в глаза и улыбнулась.

– Поехали.

Чарлстон.

Апрель 2016 года

Знакомые теннисисты жаловались, что, просыпаясь в очередной раз в новом месте, часто не могут вспомнить, где находятся: города и страны путались в голове, и повсюду они чувствовали себя не дома. Чарли, хотя обычно кивала в знак согласия, на самом деле всегда точно знала, где она: в гостиничном номере в Сингапуре, в арендованной квартире в Уимблдоне или в кресле самолета, летящего над Тихим океаном. Сегодня впервые за всю свою жизнь она поняла, о чем они говорили. Несмотря на то, что рядом с ней в постели лежал Зик Лейтон – или, возможно, именно поэтому, – она не сразу смогла вспомнить, где они находятся и как сюда попали.

– Привет, – пробормотал он, откладывая свой телефон. – Проснулась?

Она смущенно потянула к себе край одеяла, чтобы прикрыть грудь, Зик мягко откинул его обратно и поцеловал ее груди, нежно, словно очень хрупкие предметы искусства.

– Сколько времени? – спросила она, хотя отлично видела циферблат часов на прикроватном столике: 9.12 утра.

– Начало десятого. Я долго смотрел, как ты спишь.

– Долго? – Чарли перевернулась на бок и, ободренная его улыбкой, поцеловала его в губы. – Разве мы не заснули пару часов назад?

Зик перекатился и лег на нее сверху; она почувствовала, что он ее ждал, и застонала.

– Нельзя, – прошептал он, прихватив зубами ее нижнюю губу. – Тебе вроде надо на самолет?

Мюнхен. Или она уже пропустила свой рейс до Нью-Йорка?