Лорен Вайсбергер - Игра на вылет

Всего наилучшего,

Изабель

В конце письма было три десятка ссылок: от «Ю-эс уикли» до «О», журнала Опры Уинфри. «Пэйдж сикс» с придыханием расписывали их с Марко жаркие встречи «в самых дорогих гостиницах мира»; «Гоукер» дал глупое сексистское исследование «Почему теннисистки – единственные привлекательные женщины среди профессиональных спортсменок» с довольно унизительным комментарием по поводу баскетболисток и пловчих; «Е! Онлайн» откопал где-то десяток ее и Марко юниорских фотографий и демонстрировал эти снимки в сопровождении звонких фраз вроде: «Созданы друг для друга!», «Предназначены друг другу судьбой!» Большинство интернет-журналов и блогов разместили у себя фотографию, теперь известную как «Тот самый поцелуй», причем некоторые вырезали из снимка их лица и увеличили картинку, чтобы сделать ее похожей на тайный снимок папарацци, а другие размыли фон фотошопом, чтобы не было видно, что это всего лишь легкий поцелуй на красной дорожке перед сотнями людей. И все в один голос кричали: «Новая сладкая парочка!»

Чарли выключила айпад и сунула его в пляжную сумку. Опустив изголовье шезлонга, она закинула руки над головой и отдалась ощущению утреннего солнца на своей коже. Все так быстро произошло: новый тренер, новый имидж, новый бойфренд, новый агрессивный стиль игры. Если раньше у нее и были какие-то сомнения в правильности этого шага, то уже имелись ощутимые результаты, которые следовало принять во внимание: полуфинал в обязательном турнире Премьер-серии, взлет по рейтинговой таблице и больше внимания журналистов, чем при объявлении Кейт Миддлтон о второй беременности.

Чарли проснулась через полчаса выспавшейся и свежей, словно проспала все утро. Когда в последний раз она могла настолько расслабиться, чтобы заснуть у бассейна? Черт, когда в последний раз она вообще лежала у бассейна? Чарли останавливалась в сказочных отелях, бывала в экзотических городах и странах – и ничего не видела, кроме аэропорта, теннисного корта и интерьера гостиничного номера. Время от времени она ужинала в модном ресторане или посещала прием для теннисистов в шикарном ночном клубе, но все эти пятизвездочные заведения с лучшими шеф-поварами и знаменитыми клиентами могли находиться где угодно. Если бы не синдром смены часовых поясов и таможенные штампы в паспорте, то и не сообразить, где она сейчас – в Гонконге или Шанхае, Мельбурне или Окленде. Однажды Чарли отправила по электронной почте Пайпер, Джейку и отцу описание того, что увидела из окна машины по дороге из аэропорта Абу-Даби к гостинице, и отец напомнил ей, что на этой неделе она играет в Дубае.

Телефон показывал восемь минут десятого. Чарли не очень любила бегать, но она знала, что многие теннисисты считают пробежки единственным способом хоть немного осмотреть окрестности: это считается тренировкой, и в то же время можно увидеть достопримечательности. Она пошла в свой номер и, хотя частный бассейн на балконе с видом на океан выглядел очень соблазнительно, переоделась, зашнуровала кроссовки и сунула в спортивный бюстгалтер двадцатидолларовую банкноту – на случай, если попадется магазинчик, где можно купить воды. Пляж Мидс-Бей был практически пуст: только несколько родителей с маленькими детьми копошились в мелком прибое.

Ноги ритмично касались песка. Чарли взяла удобный темп и сосредоточилась на солоноватом аромате воздуха. Через несколько минут она пробежала мимо другой гостиницы, не столь шикарной, как «Вайсрой», но тоже довольно роскошной и наполненной радостным гомоном ребятишек. Еще через полмили пляж перегородил забор с объявлением «Частная собственность», прикрепленным к внушительным воротам. За ними пышная растительность скрывала украшенный лепниной особняк, над пальмами виднелась черепичная крыша.

Свернув на мощеный тротуар, Чарли прошла по тропинке к дороге. Слева от нее находилась россыпь коттеджей, церковь и здание, похожее на школу. Она повернула направо и побежала в сторону очаровательной пешеходной улочки, усеянной магазинчиками и кафе, где туристы в огромных соломенных шляпах демонстрировали солнечные ожоги разной степени тяжести, а местные старушки выбирали у прилавка бананы. Киоск с пончиками в конце улицы рекламировал воду в бутылках, и Чарли устремилась туда.

– Эй! – вдруг раздался за спиной знакомый голос.

Чарли, вздрогнув, остановилась. Неужели Марко? Хочет извиниться?

Обернувшись, она не сразу узнала того, кто ее окликнул.