Лорен Вайсбергер - Игра на вылет

Значит, он следит за ее карьерой. Любопытно.

– Как ты сейчас себя чувствуешь? – спросил Брайан. И быстро добавил: – Я имею в виду травму. Получше?

– Да, пожалуй. Физически все восстановилось. Психологически – сложнее. Я не хочу бояться сделать выпад, резкий разворот и так далее; мне надо учиться доверять своему телу, поверить, что все действительно так же хорошо, как прежде. На запястье я редко обращаю внимание, а нога до сих пор иногда беспокоит. Чисто психологически.

Она собиралась поинтересоваться у Брайана, что за дела привели его снова в Лос-Анджелес, но он подался вперед и спросил:

– Каково это на самом деле – быть в турне? Правда так гламурно, как кажется нам, простым обывателям?

Этот вопрос ей задавали тысячи разных людей не меньше тысячи раз, и она всегда отвечала одинаково сдержанно: я люблю свой спорт; усердно работай – усердно играй; переезды утомляют, но возможность каждый день заниматься любимым делом того стоит. Однако то, как Брайан напряженно наморщил лоб, ожидая серьезного ответа, заставило ее задуматься.

– Бывает очень трудно, – тихо призналась Чарли. – Каждую неделю новый гостиничный номер. Нет ни одного места, где чувствуешь себя дома. У меня нет нормальной жизни. Наверное, самое трудное – находиться вдали от… людей, которых любишь. Я редко вижусь с папой, мне трудно поддерживать связь с друзьями… К счастью, Джейк часто ездит со мной.

Брайан кивнул.

– Не сомневаюсь, это тяжело.

– Пойми меня правильно, я не жалуюсь. Просто я не распоряжаюсь своим временем. Я могу провести на турнире две недели, если выигрываю, а могу вылететь в первый же день – все решается за считаные минуты, и поэтому ничего невозможно планировать заранее. Но сейчас, по-моему, все приходит в норму.

Официант принес напитки. Брайан поднял свой бокал.

– За воссоединение. Рад тебя видеть, Чарли.

– И я рада! – сказала она с большим энтузиазмом, чем намеревалась. – Я все болтаю о себе, а ты до сих пор ничего мне не рассказал. Ты ведь сейчас живешь в Чикаго?

– Да, пару лет назад переехал. После Лос-Анджелеса к тамошним зимам привыкать трудно, но я постепенно акклиматизируюсь.

– Переехал из-за работы?

– Да. Я работаю в экологической консалтинговой фирме. Мы помогаем компаниям стать более «зелеными», а сейчас я в Лос-Анджелесе, чтобы провести первые собеседования с нынешними выпускниками. Мы каждый год принимаем несколько свежеиспеченных специалистов. В UCLA сильная программа, и наша компания любит нанимать здесь новых сотрудников.

– Корпоративная Америка, Брайан! Пусть «зеленая» версия, и все же. Ты девятнадцатилетний, покуривающий косячки и слушающий «Фиш», никогда бы в такое не поверил.

Он засмеялся.

– Честно сказать, я и сейчас время от времени покуриваю, хотя моя подружка это не одобряет. «Фиш», кстати, не одобряет тоже. Мы в основном слушаем исполнителей авторской песни и альт-кантри. Ходячее клише.

– Бывает, – пожала плечами Чарли. – Ну, расскажи мне о ней. Как ее зовут?

Брайан поднял взгляд, чтобы убедиться, что Чарли не настроена язвительно и не думает обижаться. Успокоенный, он стал рассказывать, и как только он начал, Чарли захотелось, чтобы он замолчал.

Брайан описывал, как выглядит Финли, рассказывал, как совершенно случайно они познакомились и как мгновенно поладили. Чем больше оживлялся Брайан, тем менее внимательно Чарли его слушала. До ее сознания дошло только, что она медсестра, они застряли в лифте, что-то про Санта-Фе, большую собаку (или маленькую?) с какой-то раздражающе сахарной кличкой, пять братьев и сестер, марафоны… Брайан не особенно вдавался в детали, и все же это было гораздо больше, чем Чарли требовалось, чтобы нарисовать мысленной образ спортивной блондинки Финли (что это за имя?), не паникующей в лифте, где она застряла после пробежки с бернской овчаркой (или датской таксой?), спеша к бранчу со своими братьями и сестрами, которые принесли домашнюю овсянку, французские тосты и прочие высококалорийные продукты, которые Финли могла есть сколько хотела, не набирая вес. О, и еще она была настоящей звездой в постели, но, разумеется, только для него – постоянно жаждала секса с преданным ей мужчиной, потому что он единственный, с кем она чувствовала себя достаточно комфортно, чтобы раскрыть свою внутреннюю богиню. Все эти прекрасные качества, перевязанные ленточкой, вдруг вызвали в Чарли презрение к девушке, с которой она даже не была знакома.

– Похоже, тебе повезло, – сказала Чарли без всякой издевки. Она не испытывала ревности – только скуку, усталость и желание сбежать.