Дженнифер Арментроут - Проблема с вечностью

Запихнув учебник в сумку, я вышла в коридор. Если сегодня утром мне казалось, что я ступаю по мокрому цементу, теперь это были зыбучие пески, куда добавили цемент.

Я подняла взгляд, и сердце предательски екнуло. Неправильная реакция, ох, неправильная, но ее невозможно было остановить.

Райдер стоял в коридоре, прислонившись к шкафчикам, засунув руки в карманы потертых джинсов с истрепанными краями.

У меня в горле опять что‑то застряло, сердце бешено застучало, но уже совсем по другой причине. Тепло разлилось по моим венам, когда его ресницы вспорхнули вверх, и теплые золотисто‑карие глаза столкнулись с моими.

Райдер выглядел… Господи, до чего же хорошо он выглядел.

Так хорошо, как в моем представлении не мог выглядеть юноша. Разве что в кино, где роли юных красавцев исполняют актеры, которым лет по двадцать пять.

Черные с каштановым отливом волосы лежали беспорядочной копной, как будто он проснулся, вымыл их, расчесал их пальцами и пошел по делам. Яркий желтый свет ламп подчеркивал его высокие скулы. Чувственные губы слегка кривились, и ямочки на правой щеке не просматривалось. Эмблема на голубой футболке, обтягивающей широкие плечи, настолько выцвела, что я не могла разобрать надпись.

Он выпрямился, поднял руку и смахнул волосы со лба. Недавний порез над бровью побледнел и стал едва заметным. Что меня порадовало. Я подошла к нему, пытаясь согнать с лица глуповатую улыбку.

– Привет, Мышь, – сказал он, и его Мышь прозвучала совсем не так, как у Пейдж. В его устах прозвище получилось нежным, глубоким и очень личным. – Какие планы?

До меня вдруг дошло, что он не случайно поджидал меня у класса. Райдер знал, какое испытание мне предстоит, и хотел услышать, что я решила – бороться или отступить, и в глубине души я нисколько не сомневалась, что он будет рядом со мной, какой бы выбор я ни сделала.

Я совсем размякла рядом с ним и попыталась оправдаться тем, что любая на моем месте испытала бы такие же ощущения, но струйка вины просочилась в тепло, пронизывающее мое тело. Мне нельзя было млеть при виде Райдера. Для меня он оставался запретной зоной.

И я поняла еще одну вещь. Пейдж сказала, что Райдер всегда защищал меня и что теперь я так или иначе снова вынуждаю его к этому. Она считала, что я липну к Райдеру. Хоть я и не давала повода так думать, в каком‑то смысле она была права. Парень вступился за меня, когда я убежала с урока, ушел следом за мной из класса, вот и сейчас он оказался здесь, готовый выполнить любую мою просьбу.

Он по‑прежнему защищал меня.

И это делало меня жалкой.

– Да или нет? – спросил он, поднимая взгляд, когда кто‑то слегка задел мое плечо. Его глаза сузились.

Я откашлялась. Желание бежать никуда не исчезло, и это было бы самым легким решением, но временным. Я знала и то, что если не вернусь в класс, никогда себе этого не прощу. Расправив плечи, я кивнула.

– Да.

Выражение его лица оставалось бесстрастным, разве что уголки губ вздернулись чуть выше. Появилась ямочка на щеке, словно благословляя меня.

– Тогда вперед, давай это сделаем.

– Постой. – Я схватила его за руку.

Удивление появилось на его лице. Он не привык к таким жестам с моей стороны. Я было открыла рот, намереваясь спросить, что он рассказывал Пейдж. Мне было важно это знать, чтобы понять, не жалость ли побудила его к откровениям. Но тут повалил народ, и нас окружила толпа. Мы были не одни, а наш разговор все‑таки предполагал уединение. Такое нельзя обсуждать на ходу или на переменках.

– Мышь?

Я заставила себя улыбнуться и отпустила его руку. Он задумчиво потер челюсть.

На этот раз я заметила голубые пятна краски на его пальцах.

– Ты… ты опять рисовал? – спросила я, переходя на безопасную тему.

Он переложил свою ветхую тетрадку в другую руку.

– Вроде того.

Я ждала более подробного ответа, пока мы шли к лестнице. Райдер шагал рядом со мной, занимая почти все свободное пространство коридора. Всем приходилось расступаться перед ним или протискиваться бочком, но он, казалось, этого не замечал.

Или его это не беспокоило.

Он так и не удовлетворил моего любопытства, и я, вцепившись в прохладные металлические перила, снова заставила себя поработать языком.

– Что значит… вроде того ?

Мы спустились на лестничную площадку.

– Я работаю по вечерам. Иногда.

Моему удивлению не было предела.

– Ты работаешь?

– После школы, пару раз в неделю. – Он взглянул на меня и тихонько хохотнул. – У тебя такое лицо, как будто я только что сказал, что подумываю завербоваться на шхуну для ловли крабов.