Дженнифер Арментроут - Проблема с вечностью

Пастор начал панихиду чтением стихов из Библии и, когда он заговорил о смерти, я посмотрела на гроб и вытерла глаза ладонью.

Невозможно понять, как такое могло случиться. Как человек может хладнокровно убить другого человека и, главное, за что? За пару сотен долларов? Одно то, что я не могла понять такой поступок, лишний раз показывало, в каком привилегированном положении я нахожусь, несмотря на мое происхождение. В отличие от многих, мне не приходилось сталкиваться с темной стороной жизни.

Мой взгляд переместился к первым трем рядам, которые занимала семья. Райдер сидел рядом с Гектором, и я была не единственная, кто наблюдал за братом Джейдена. С него не сводила глаз Эйнсли. Увидев, как сморщилось лицо Гектора, мне захотелось встать и обнять его. Я не очень любила обниматься, но сейчас мне хотелось это сделать, потому что плечи его задрожали, и он зарыдал.

Когда служба подходила к концу, я подождала, пока большинство скорбящих выразят свои соболезнования, и подошла к Гектору. Склонившись, чтобы неловко обнять меня, он, кажется, даже не понял, что это я. Взгляд у него был отсутствующий, и в ответ на мои соболезнования, он пробормотал что‑то невразумительное.

Опечаленная, я повернулась и столкнулась лицом к лицу с Райдером. Я инстинктивно шагнула назад, совершенно растерявшись, и уже собиралась обойти его стороной, но вовремя спохватилась.

Это неправильно и жестоко.

Райдер молчал, когда я снова повернулась к нему. Я поднялась на цыпочки и обвила его руками. Я сжала его крепко, вложив в эти объятия все, что не могла сказать вслух. Он не обнял меня в ответ. Может быть, я слишком быстро отстранилась. Может быть, удивила его своим поступком. А, может, он просто не хотел.

Я выпрямилась и посмотрела на него снизу вверх. Столько всего хотелось сказать ему в этот момент. Не знаю, почему, но я выбрала именно эти слова.

– Джейден сказал мне однажды, после того дня в гараже, что он очень уважает тебя и Гектора. Я… я просто подумала, ты должен знать, что это было настоящим.

Кожа вокруг его глаз и рта натянулись. Я сделала кое‑что еще, повинуясь внезапному порыву. Я снова встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Я почувствовала его резкий вздох, и, в последний раз взглянув на него, повернулась и ушла.

Эйнсли ждала меня посреди прохода. Она не ходила со мной, но сейчас смотрела в ту сторону, где Гектор стоял с бабушкой.

– Я хочу сказать пару слов Гектору. – Эйнсли коротко обняла меня. – Позвоню тебе позже?

Я обняла ее в ответ.

– Ладно.

Я не увидела в толпе Кейру и Джо, когда вышла из церкви, а еще не могла сказать с уверенностью, помогли или навредили мои слова Райдеру. Одно я знала наверняка, когда шла к своей машине – яркое солнце все еще светит нам, и глубокое синее небо чисто и бесконечно.

Когда я вернулась домой и поднялась в свою комнату, мой взгляд сразу приземлился на бедную бабочку, брошенную на письменном столе. Разглядывая это недоделанное существо, я думала о том, что сказала Райдеру, что говорила мне Пейдж, и уже знала, что еще мне нужно сделать, что еще доказать самой себе.

Я схватила со стола тетрадь и авторучку и подошла к кровати. Пришла пора подготовить доклад, и на этот раз меня не мучили сомнения. Я точно знала, что хочу сказать.

Меня не стошнит.

Я подумала, что, если повторять эту мантру как можно чаще, так и будет. В среду я целый день боролась с дурнотой, но, по крайней мере, не в одиночку. За обедом Кейра тоже не притронулась к еде и, бледная, бормотала себе под нос, раз за разом перечитывая текст своего доклада. Листок бумаги трепыхался в ее дрожащих руках.

Я заняла свое место, хотя и не помню, как оказалась в классе риторики. Словно на другом конце туннеля, в дверях замаячила фигура Пейдж. Вчера ее не было в школе, как и Райдера и, разумеется, Гектора.

Я достала листок со своим докладом и разгладила его руками, пытаясь дышать глубоко и ровно, чтобы не отключиться.

Вероятность обморока оставалась велика.

Как только прозвенел последний звонок, в класс вошел Райдер, и сердце екнуло. Я не ожидала, что он придет.

Честное слово, меньше всего я ожидала, что он появится здесь в момент моего величайшего позора.

Руки дрожали, и я уронила их на колени. Пейдж проследила за ним взглядом, когда он направился в нашу сторону. Она грустно улыбнулась, и я не знаю, ответил ли он на ее улыбку, но парень сел за парту и посмотрел на меня. Он побрился, и его одежда не выглядела мятой. Хотя волосы лежали в беспорядке – впрочем, как всегда.