Рэмси Кэмпбелл - Усмешка тьмы

Я ожидаю уткнуться спиной в стену, но этого не происходит. Я по-прежнему подвешен где-то посреди чернильной тьмы. Все направления мигом стираются, и я бреду наугад – что мне, в конце концов, остается? Здесь есть точечный источник света – далекий, напоминающий замочную скважину. Может быть, после всего пережитого за эти несколько часов мое восприятие исказилось, или я просто слишком медленно и осторожно ступаю в темноте, но расстояние кажется до абсурда большим, чудовищным – словно этот далекий светящийся объект отдаляется, заманивая меня все глубже в беспросветный мрак.

Будто отвечая на мои мысли и стремясь убедить меня в реальности происходящего, свет вдруг начинает приближаться. Теперь видно, что это не замочная скважина. Это – окно. Окно не на улицу, а в комнату, потому что видны человеческие силуэты. Если бы эти люди стояли на улице и заглядывали сюда, они бы были великанами. Что-то мне не хочется видеть их лица… Но окно вдруг оказывается издевательски близко, и теперь мне уже никак не уберечься от этого зрелища. Я мигом узнаю их всех – в этой обрамленной темнотой картине; и сразу вижу Марка.

Он сидит за компьютером. Николас стоит рядом, положив руку на плечо Натали. Мальчик, похоже, склонился к экрану, так как выглядит больше всех остальных. За ним дальше – Джо, Биб и Уоррен. А за этими – еще множество людей, целая толпа, и из-за них комната совершенно неузнаваема. Как мне кажется, большая часть этой толпы – если не вся – мне знакома; я определенно вижу участников Кружка Комедии, а девушки в самом хвосте – не актрисы ли из фильмов Вилли Харт?

Это не окно, вдруг понимаю я, и меня бросает в холодный пот. Никакое это не окно, это монитор.

– Антали! – пытаюсь докричаться я. – Мрак! Тыпани майшьто тыдела йешшь?

Моя борьба за внятные слова только ухудшает ситуацию, и в конце концов мой лепет давится сам собой. Либо болезнь вошла в последнюю стадию, либо разворачивающаяся на моих глазах сцена лишила меня дара речи.

Марк берется за мышку и вытягивает на экран список сайтов, добавленных в закладки.

Я разобрал всего несколько слов – КИНЧЕШУКАР, АШАЧ ЯАТОЛОЗ – прежде чем отвлечься на меняющееся выражение лица Марка. Его глаза и рот расползаются, и теперь он как две капли воды похож на Табби. В один миг вся его (или моя?) аудитория проходит через ту же метаморфозу – головы некоторых людей в толпе, в том числе и моей матери, раздуваются до такого состояния, что, кажется, вот-вот лопнут. Марк наклоняется ближе к экрану и проводит рукой по лицу – жест старика в глубокой задумчивости, жест фокусника, исполняющего трюк. Он выбирает сайт из списка… кликает на него… и образ исчезает – я смотрю на отражения высотных зданий, что, как и прежде, колышутся на замусоренной воде канала, то вытягиваясь, то вновь сокращаясь, как некие чудовищные мышцы, никак не могущие завершить гимнастику.

А еще я слышу уже знакомый звук – нетерпеливое нечто, тянущее свое скользкое тело по ковру. Прежде чем оно настигает меня, я скорее чувствую, чем слышу, еще один щелчок мыши. Оказываюсь в отеле, перед окном, выходящим на рождественскую ярмарку. Шорох все ближе, но еще один щелчок отсекает его полностью. Теперь меня окружает не только тьма. Протянув руки вперед, я ударяюсь костяшками о дерево. От движения вешалки звякают, а шкаф дрожит. Прошлое нагнало меня. Или это будущее? Моему спутнику теперь не слишком далеко ползти. Я не успеваю даже закричать – хотя, кажется, уже не способен издавать звуки – как чувствую: оно гусеницей вскарабкивается вверх по моему телу и присасывается к лицу.

– Почему ты , Саймон?

– А почему бы и нет?

– Но какой смысл?.. Почему ты вынужден был пройти через все это?

– Может, смысла и не было, Натали. Может быть, все это… смеха ради.

– Не стоит винить Марка. Не верю, что он во всем виноват. Он никак не мог знать, что творит… не мог знать наверняка.

– Виноват Табби, Саймон.

– Не только он, Марк. Вина лежит на всех.

Возможно, что-то в таком духе я им и скажу – если когда-нибудь у них будет шанс найти меня. Но я не хочу оставлять им даже шанса. И – да, конечно же, вина лежит на всех – как я раньше-то не замечал? Биб была фальшивкой… Уоррен был запутанным лабиринтом… И я, конечно же, запутался в нем – в Интернете, во всех тех местах, которые я посещал в реальности, не важно, какая разница. В Николасе, похоже, должны были объединиться Табби и я, и что-то от Лэйна есть в Натали. Джо был простым клоуном, а когда я думаю о Марке, я расцарапываю себе запястья, и сквозь них мне ухмыляется голое мясо. Что до Кирка – он-то как раз и был подозрительнее всех; взять хотя бы его имя – ну разве не очевиднейшая глупая шутка, основанная на созвучии? Университетский преподаватель по имени Кирк Питчек, кирпичик, серьезно? В какой стене, интересно, занял место в конце концов этот несчастный идиот?