Борис Васильев - Господа офицеры

Подполковник Калитин вызвал поручика Олексина днем, когда в ротах шли усиленные занятия. Летучий отряд Гурко все еще стоял перед Балканами, болгарскому ополчению были предписаны ежедневные учения, и вызов несколько озадачил Гавриила.

— Вас вызывает Рынкевич, поручик.

— Опять? — усмехнулся Олексин.

— Вместе со Славеновым, — весомо уточнил Калитин.

У Рынкевича сидел полковник Артамонов. Гавриил сразу узнал его, хотя видел всего один раз в кафане, где принимали воеводу Цеко Петкова. Отрапортовал, что прибыл вместе с дружинником Славеновым, и что дружинник ожидает приказа. Рынкевич тут же молча вышел, оставив Артамонова наедине с поручиком.

— Садитесь, — полковник помолчал, привычно потерев костистый лоб цепкими пальцами. — Что знаете о Славенове?

Гавриил докладывал лишь то, что могло интересовать собеседника: прошлое Славенова, работу в Комитете, особо подчеркнув его дружбу с Карагеоргиевым.

— Карагеоргиев… Кажется, убит в Сербии?

— Погиб мученической смертью, господин полковник. Последним словом его было «Болгария».

— Да, это — аргумент, — задумчиво произнес полковник. — Скажите, поручик, а Славенов способен принять подобные муки?

— Я должен поручиться за него?

— Да.

Это «да» прозвучало столь особо, что Гавриил призадумался. Он мало знал Славенова, говорил с ним считанные разы, но за Славеновым ему упорно мерещилась фигура хрипевшего, с безобразно раздутой головой Карагеоргиева. И свой собственный выстрел, оборвавший его мучения. «Болгария…» — выдохнул вместе с жизнью Карагеоргиев. И поэтому поручик сказал:

— Я ручаюсь за Славенова, господин полковник.

Артамонов долго молчал. Сидел, уставившись в одну точку, машинально потирая лоб, в последний раз взвешивая что-то очень важное.

— Чтобы вы поняли цену своего поручительства, вы будете присутствовать при нашей беседе, поручик. Естественно, что о ней рассказывать не следует, хотя бы вас, как Карагеоргиева, подвесили вниз головой. Пригласите Славенова.

Полковник долго и дотошно расспрашивал дружинника. Славенов отвечал сухо, без подробностей и отступлений. Разговор касался прошлого Славенова, его родных и близких, и Гавриил понимал, что все это лишь прощупывание, подходы к главному.

— По поручению Комитета вы нелегально проникали в Забалканье, — полковник не спрашивал, а констатировал известный ему факт. — Какими перевалами?

— Разными: Шипкинским, Травненским, Хаинкиойским. Какой вас интересует?

— Скажем… — Артамонов помолчал. — Допустим, Хаинкиойский.

— Очень труден, практически — тропа. Можно в поводу провести лошадей, но артиллерия и обозы там не пройдут.

— Меня интересует не география, а турки. Возьметесь установить, охраняют ли они этот перевал и как именно? Мне известно, что вы свободно владеете турецким, а посему способ разведки будет указан человеком, который пойдет с вами.

— Я согласен, господин полковник, — не раздумывая, ответил Славенов.

— Представляете, что будет, если турки обнаружат обман?

— Лучше вас, и тем не менее я согласен.

— За вас поручился ваш командир роты. Если вы…

— Я в третий раз подтверждаю свое согласие провести вашего человека через перевал. Вам достаточно этого, господин полковник?

— Достаточно, — Артамонов кивнул и чуть повысил голос. — Алексей Николаевич, прошу!

Бесшумно открылась дверь соседней комнаты, и вошел князь Цертелев. На казачьей черкеске поблескивал новенький Георгий, полученный урядником за самовольную разведку при взятии Тырново.

— Рад видеть вас, Олексин.

Он дружески кивнул Гавриилу и тут же обрушил на Славенова целый поток быстрых турецких фраз. Славенов скупо ответил на том же языке, а полковник тихо сказал Олексину:

— Вы свободны, поручик, благодарю.

На этом и закончились для Гавриила дела, выходившие за рамки обязанностей ротного командира. Отряд генерала Гурко деятельно готовился к маршу, его руководителям приходилось решать множество задач, и одной из этих задач оказалось необычное для казаков распоряжение получить деньги на поход. Не жалование за службу, а ассигнации авансом для расчета за прокорм и фураж. Поскольку казаки исстари содержали себя и коней в походах с добычи, на подножном корму, то Иосиф Владимирович приказал выстроить все имеющиеся в его распоряжении иррегулярные части без офицеров. К назначенному часу вахмистры выстроили донцов и кубанцев посотенно на равнине в виде буквы «П». Привычные к дисциплине казаки терпеливо стояли в конном строю, но гомонили и пересмеивались, поскольку офицеров не было, а младшие командиры были своими же станичниками.